«Весь хурал, — удивленно подумал Кудрявцев, останавливаясь чуть поодаль, не смешиваясь со старшими офицерами. — А я-то зачем, интересно?» Офицеры нетерпеливо топтались, поглядывая на железные двери, откуда ожидалось появление комбрига.
Начальник штаба, худой, с унылым желтоватым лицом, утиным носом и болезненными, тревожно бегающими глазами, простуженно кашлял в костлявый кулак.
— Вы мне дайте сперва обстановку!.. Дайте расположение противника!.. Дайте привязку для артиллерии!.. А уж потом толкайте в город!.. Мы здесь неделю торчим, а ты там бывал, разведчик?.. Я тебя спрашиваю, ты мне можешь показать опорные пункты?..
— Да какие тебе опорные пункты! — отмахнулся от него начальник разведки. — Троллейбусы ходят, магазины работают. Войдем, оглядимся, я тебя в ресторан свожу.
— Они тебя сводят в ресторан, гранатометом по яйцам! — огрызнулся начальник штаба и тут же закашлялся, сипло, со свистом, дуя в немытый кулак. И все смотрели, как мучительно ходят лопатки на его сутулой спине.
Начштаба был умный, дотошный. Раздражался от вечных недомоганий, неустройства, некомплекта техники и личного состава, изношенности моторов, нехватки снарядов, неразберихи и спешки, в которой их собрали, погрузили кое-как в эшелон, тащили неделю по Среднерусской равнине и, высадив в зимних сырых предгорьях, двинули напрямик, минуя дороги и тракты. На первом же переходе в сумерках по колонне с соседних холмов ударила установка «Град». Сожгла грузовик, перевернула два бэтээра. В темном воздухе густо летели красные трассеры, перекрещивались и мелькали белые пунктиры пулеметов, дымно горел грузовик, и он, ротный Кудрявцев, впервые попав под обстрел, стоял во весь рост, растерянно наблюдая полет множества разноцветных, наполнивших небо огней.
— Кто знает, зачем нас комбриг позвал? Может, звезду обмывать? — Особист плутовато стрельнул глазами и щелкнул себя по шее, словно уже видел солдата в белом фартуке, несущего с кухни свежую выпечку, кастрюлю с картошкой, зеленые, ядовитого цвета, помидоры, все это уже на столе вокруг желанной бутылки. — Повезло командиру! В самый Новый год получить полковника! Вот что значит дружить с Дедом Морозом!
Все засмеялись. Шутка особиста намекнула на московские связи комбрига, а сам шутник был похож на продрогшего мужика, знающего, где выпить.
Бригада была, как большая деревня, в которой вместо домов и посадов поротно построились транспортеры и танки. Любое происшествие или слух передавались от машины к машине, от экипажа к экипажу столь же быстро, как из конца в конец большого села. Еще не пришел в бригаду приказ о присвоении комбригу звания полковника, а только по связи из округа поступило устное сообщение, оно уже стало известно каждому прапорщику и контрактнику, возбудило их и обрадовало. Словно это коснулось их лично, сулило им благие перемены. Офицеры радовались, но и завидовали, ибо одновременно с присвоением комбригу открывался путь в Москву. В сахарное нарядное здание Академии Генерального штаба, подальше от этих чеченских полей, от составленных в каре заиндевелых машин, от туманного грязно-белого и враждебного города.