Глаза Музы Григорьевны потемнели, в них закипало негодование. Она раздувала ноздри, что, признаться, ей очень шло. По-мужски, как водку, опрокинув рюмку коньяка, она успокоилась и подозрительно затихла. У меня мелькнула мысль, что сидящая передо мной женщина вполне сгодилась бы на роль расчетливой убийцы. А как же Терещенко? Она могла отомстить и Терещенко. Но ведь она, если верить ее словам, не вчера рассталась с Замуруевым… Несмотря на наличие у Киселевой-старшей мотива для свершения преступления, мне почему-то не верилось, что она может опуститься… до убийства? — вот именно. Когда речь заходит о такой женщине, пусть немного забавной в своем спесивом и призрачном желании крутить мужиками, отравление, нож или стрельба выглядят не то чтобы смехотворно и унизительно, но как-то абсурдно. Такая, как Муза Григорьевна, по прошествии месяца скорее всего забыла бы обо всем. Кем для нее был Замуруев? Я почему-то не могла поверить в то, что она питала к Алексею по-настоящему глубокие чувства.
— Вы знаете, что ваша дочь закатила скандал в квартире у Терещенко?
— Это она всегда умела, — пренебрежительно отозвалась Муза Григорьевна. — Но это ничего не значит, — насторожилась она, поняв, к чему я клоню. — Марина не способна на… на преступление. Она для этого слишком… Она выплескивается, понимаете, дает волю словам, эмоциям, но потом раскисает.
— Марина сказала мне, что в момент убийства находилась с Максимом Назаровым. — Я внимательно посмотрела на Музу Григорьевну. — Но он, как вы понимаете, не может являться свидетелем в полном смысле этого слова.
— Не знаю, что она в нем нашла? Я склоняюсь к мнению, что Марина затеяла с ним роман только для того, чтобы досадить мне. Я столько раз знакомила ее с замечательными молодыми людьми…
Я вспомнила о Лазаре и еле подавила улыбку, готовую растянуть мой рот до ушей.
— Досадить вам, чтобы отомстить за Алексея?
— Ну что вы, Ольга, такое говорите! — Она снисходительно посмотрела на меня и покачала головой. — Марина даже не подозревала, что я и Алексей…
Она замялась, плеснула себе еще коньяку и осушила рюмку.
— Вы так думаете или просто лжете? — в лоб спросила я.
— Какое это имеет значение? — с вызовом сказала она, глядя на меня в упор.
Я была так напряжена, что опьянения почти не чувствовала, Муза Григорьевна же точно трезвела после каждой проглоченной порции «Реми Мартена».
— Ваши подчиненные были в курсе ваших отношений с Замуруевым…
— Вы и до моих подчиненных добрались? — весело спросила Киселева. — А вы упорная!
— Спасибо, но меня сейчас интересует, как отнеслась Марина к вашему роману с Замуруевым?