Звук раздался в третий раз. Теперь он был более долгим, как будто тот, кто что-то двигал, уже утомился.
Очень медленно я протянул руку и взял со стола свою палочку.
— Ну что, — прошептал я, — закроемся здесь или пойдём посмотрим?
По его лицу было видно, как он колеблется. Я знал, что мой бывший недруг вовсе не храбрец; счастливое детство, в котором не было горя и боли, сделало его чувствительным к любым неприятностям, и, честно говоря, я уже хотел оставить его и спуститься вниз один, как внезапно он решился.
— Пойдём, Поттер, — сказал он, закусив губу, и сделал шаг ко мне.
— Отлично, — прошептал я, поднимая палочку. — Держись позади меня, не отходи ни на шаг. И как ты решился?..
Он тихо вздохнул за моей спиной, отчего мои волосы на затылке слегка приподнялись.
— Сколько можно ждать, пока придёт отец и всё уладит? — едва слышно проговорил Малфой. Я не ответил, но после этих слов уважения к нему у меня прибавилось.
До двери библиотеки мы дошли, понятное дело, без приключений, но вот дальше начались проблемы. Я обнаружил, что мне неимоверно трудно повернуть ручку.
— Ну же! — подзадоривал сзади Малфой. — Давай, была, не была!
Круглая ручка двери скользила в моей потной ладони. Наконец дверь открылась, и мы настороженно всмотрелись в тёмный коридор перед нами.
— Люмос! — шепнул я; Малфой часто дышал мне в ухо, и это чертовски отвлекало.
— Не сопи! — шикнул я. — Не слышно ничего!
Он примолк, и в этот момент опять раздался странный звук. На этот раз мы не подпрыгнули, хотя из коридора он слышался гораздо явственнее.
Малфой молча подтолкнул меня под рёбра, и я, стараясь ступать бесшумно, направился по коридору. Хорошо, что кроссовки — не ботинки, да и в Хогвартсе я наловчился тихо бродить по ночам…
За двумя остальными дверями на втором этаже не слышалось ни единого шороха. Под ногой Малфоя скрипнула половица, и мы замерли. Потом направились дальше. Было страшно, но вот чудеса: присутствие за спиной испуганного безоружного Хорька как будто придавало сил. Ближе к лестнице я уже был готов кидаться Непростительными в ответ на каждое движение внизу.
Над крышей дома раздался громовой раскат, от которого мы присели, и сразу же в гостиной грохнуло снова.
— А может, это дух дождя? — тихонько спросил Хорёк, не отцепляясь от моего плеча.
— Какой, к гиппогрифам, дух?! — прошипел я.
— Входит через открытое окно и похищает души людей, — охотно пояснил он, как будто мы с ним не стояли, насмерть перепуганные, посреди тёмного коридора дома, по сравнению с которым даже дом Блэков казался райским местечком.