В школе шло очередное заседание армейского совета. Место секретаря занимал Воскресенский. Говорил председательствовавший Жарков:
– Товарищи, сейчас мы получили радостную весть.
Жарков немного волновался, говорил с усилием. Лицо его освещалось нервным возбуждением. Кулаки, сжатые, он медленно поднимал и опускал. Бритый, помолодевший Воскресенский улыбался, смотря на плотные ровные ряды голов насторожившихся партизан.
– Разбойничье гнездо разорено. Белое воронье разлетелось. Паук Колчак бежал. Омск взят Красной Армией.
Стены затрещали, звонко вскрикнули стекла в окнах, пол заколебался.
– Да здравствует Красная Армия!
– Смерть палачам! Колчачишка не убежит! Поймаем! Попадется, кровосос! Ура! Ура! Попадется!
Делегаты сорвались с мест, опрокидывая скамьи, толкаясь, столпились около стола президиума, махали руками.
Крепкие кулаки Жаркова бессильно разжались, стучать он больше не мог.
– Товарищи, к порядку! К порядку!
Председатель поднял обе руки:
– Товарищи, послушайте! Есть еще новости! Товарищи!
Собрание затихло.
– Час окончательной победы близок. Еще немного, и мы войдем в город, в притон кровопийцы Красильникова.
– Правильно!
– Буржуйские банды бегут, сами не зная куда. Они, товарищи, совсем бессильны. Железное кольцо советских войск сжимает их, душит. Вся Сибирь восстала. Колчаковская сволочь еще удерживает за собой железную дорогу.
– Сшибить их с линии!
Делегаты не могли сидеть спокойно, не могли оставаться только слушателями. Жарков овладел и собой, и собранием, говорил уверенно, не торопясь.
– Последняя твердыня буржуев – Омск пал. Белым волкам теперь остается только разбегаться по лесам, скрываться. Наша святая обязанность – вылавливать их и уничтожать без пощады.
– Уничтожить! Уничтожить всех! Пощады нет им! Они нас не щадили!
Перешли к очередному вопросу порядка дня. На трибуну вышел чернобородый Сапранков. В последнем бою он был ранен в левую руку, носил ее на белой повязке.
– Товарищи, теперь аккурат настало время, когда нам надобно сурьезно подумать об установлении строгого порядка в нашей армии. Все может статься, что скоро нам придется схлестнуться с белыми гадами в последний раз, схлестнуться, значит, на чистую, до сшиба. Или мы их, или они нас, мы уже знаем, что подходят к нашей местности сильные ихние добровольческие дивизии.
– Правильно, Сапранков, надо подвинтить гайки!
– Наша армия, товарищи, – армия восставшего народа – сильна тогда, когда она дисциплинирована, значит. Наша республика устоит от напора разбойников, если все мелкие штабы, еще кое-где орудующие самостоятельно, подчинятся нашему главнокомандующему, товарищу Мотыгину. Вот мое мнение. Акромя того. Да. Самогонку, значит, долой, чтобы ни один из нас и ни-ни, никогда ни в одном бы глазу не был. Мы должны быть примером в глазах трудового народа и защищать свободу с трезвой головой. Всякое хулиганство надо вывести из нашей среды. За самовольство, за аресты, обыски, расстрелы без разрешения и приговора трибунала стрелять, как собак.