Сопун схватился, чертыхаясь, за плечо. Левой рукой подхватил один из готовых к стрельбе самопалов и передвинулся влево, ближе к лестнице крыльца. Легкий утренний ветерок отнес в сторону пороховой дым, и колдун смог рассмотреть обоих супостатов. Краснолицый и усатый старый рыцарь возмущенно вытаращился на свою большую пищаль с искореженным усатый старый рыцарь возмущенно вытаращился на свою большую пищаль с искореженным пулей замком, кровь из ссадины на его лбу капала на остатки фитиля. Одновременно, с главного своего супротивника глаз не спуская, боковым зрением отметил Сопун неподвижную кучу черного тряпья под самой нижней ступенькой крыльца. Как пуля могла попасть в монашка? Однако ломать голову над этим было некогда.
На крыльце старый рыцарь отбросил в сторону большую пищаль и попробовал было лихо перескочить через перила, однако не вышло у него: не удалось ногу, всю в железе, занести. Тогда он спустился по лестнице, чуть не наступил на труп монашка и, ругнувшись, с заминкой перешагнул. Выхватил свой ужасный меч и поводил головой туда-сюда. И хоть кровь из царапины на лбу все еще заливала ему глаза, старик высмотрел-таки Сопуна и уставился на него.
— Вот, получай, подлый убийца! — недолго думая вскричал Сопун, откинул крышку с полки и потянул за спуск казацкого самопала. Пока самопал шипел и посвистывал, успел удивиться, почему направил его не в голову старику, а в бедро, прикрытое железной накладкой.
Однако выстрел оказался и вовсе не удачен: пулей откололо щепку от столба на крыльце. При этом труп монашка явственно вздрогнул. «Надо будет, — прикинул Сопун, — добить несчастного, чтобы долго не мучился. А то еще превратится в упыря. Прикладом пищали успокоить, что ли.» Однако тут же пришлось забыть о монашке.
Потому что на Сопуна, все еще остававшегося за укрытием, надвигался последний супротивник, смертоносный меч имея в деснице. Сопун слишком хорошо помнил первый бой своего уже окончательно мертвого батьки с этим умелым воякой, и его облил холодный пот. Почти не надеясь на успех, он вскинул последний оставшийся у него самопал.
На сей раз рыцарь прикрыл себе лицо мечом. А Сопун даже и не удивился, когда на полке второго самопала порох вспыхнул совсем слабо, а внутрь ствола огонь так и не добрался. Серьга, тот сумел бы помочь делу (натруска там нужна была, еще иголка, кажется), но его сын-неумеха только отбросил самопал. Он схватился за рукоять сабли и невольно поморщился: в плече сразу отозвалось, да и против меча вражеского сабелька и в более умелых руках — далеко не козырь. Однако противник дал ему передышку.