Второй брак Цезаря, как мы помним, носил деловой характер. О любви, подобной той, которую он испытывал к Корнелии и ради которой рисковал жизнью, говорить не приходится. Гулял вовсю сам и закрывал глаза на шалости жены, поскольку они не выходили за рамки приличий. А так как Аврелия, мать Цезаря, была женщиной строгих нравов и при ней особо не забалуешь, то Помпее, ее невестке, общаться с любовником приходилось тайком.
Надо сказать, что именно Клодий в это время был влюблен в Помпею и, как были уверены римляне, пользовался взаимностью. То, что им приходилось встречаться, все время опасаясь Аврелии, придавало чувствам возбуждающую остроту.
История с его проникновением в дом Цезаря смахивает на античную комедию, хотя римляне отнеслись к этому скандалу весьма серьезно.
Дело в том, что Клодий выбрал не самый удачный момент для свидания.
«У римлян есть богиня, которую они называют Доброю, а греки — Женскою. Фригийцы выдают ее за свою, считая супругою их царя Мидаса, римляне утверждают, что это нимфа Дриада, жена Фавна, по словам же греков — она та из матерей Диониса, имя которой нельзя называть. Поэтому женщины, участвующие в ее празднике, покрывают шатер виноградными лозами, и у ног богини помещается, в соответствии с мифом, священная змея. Ни одному мужчине нельзя присутствовать на празднестве и даже находиться в доме, где справляется торжество; лишь женщины творят священные обряды, во многом, как говорят, похожие на орфические. Когда приходит день праздника, консул или претор, в доме которого он справляется, должен покинуть дом вместе со всеми мужчинами, жена же его, приняв дом, производит священнодействия. Главная часть их совершается ночью, сопровождаясь играми и музыкой».[64]
Празднества 62 года до P. X. проходят в доме Цезаря, что вполне естественно, поскольку он является верховным понтификом. Клодий же не нашел ничего лучшего, как переодеться в женскую одежду и, прикинувшись арфисткой, проникнуть в дом. Считается, что его впустила одна из служанок Помпеи, которая была в курсе похождений ее хозяйки. Ему было велено ждать в одном из помещений, вдали от посторонних глаз. Но то ли распаленный страстью Клодий принялся бродить по комнатам, то ли, по другой версии, на него наткнулась служанка Аврелии, словом, разговор у них не получился, потому что имитировать женский голос храбрый любовник не смог.
Бдительная служанка поднимает крик, Клодий убегает и прячется, но, как говорится, уже поздно метаться — Аврелия останавливает празднество и велит перекрыть все выходы. Спрятав ритуальные принадлежности от постороннего взгляда, женщины во главе с Аврелией обыскивают помещение за помещением и вскоре находят лжеарфистку.