— Украли! Помогите, честных людей грабят!
— Где? Кто? Что случилось? Кого убили? — раздалось со всех сторон.
— У этого человека кошелек вытащили! Держи вора! Вон он, побежал за соседний ряд, — кричал Андреев, подогревая криками толпу и показывая пальцем в сторону мясных лавок, — Сеньор, с вами все в порядке? Я все видел. Он с самого начала мне показался подозрительным.
В отдалении послышались свистки полицейских и ругань. Толпа расступилась, пропуская капрала с револьвером в руке. Сомкнулась, образовав плотный живой круг, в центре которого остались Андреев и растерянно шарящий по карманам мужчина.
— Молчать всем! — рявкнул капрал, — Что за шум? В чем дело?
— Господин полковник…
— Я, пока, капрал, — проворчал, явно польщенный, служитель закона.
— Да, простите, господин капрал, — начал Сергей, — Я все видел. Могу описать вора. Он…
— Стоп! Что у тебя украли? — обратился капрал к понурому «лоху».
— Бумажник, — чуть не плача ответил тот.
— Много денег было?
— Много. Я коня хотел купить. Теперь, даже на веревку нет, чтобы удавиться.
— А ты, говоришь, видел вора?
— Да, да. Я видел вора, как Вас сейчас. Он такой…
— Хорошо. Пройдем в участок. Там во всем разберемся. А ну, разойдись, бездельники! Займитесь чем-нибудь!
Толпа медленно разбрелась, но осталась довольна. Появилась еще одна тема для пересудов. Будет удивительно, если к вечеру, здесь не заговорят об исполосованной ножами, расстрелянной из автоматов и затоптанной на глазах у всех, беременной женщине.
В сопровождении капрала и двух солдат, Андреев и пострадавший прибыли в местную жандармерию. Это было небольшое, одноэтажное здание из неаккуратно возведенных глиняных стен и покрытое черепицей. Окна были закрыты ставнями. Внутри царил относительный порядок. Три стола, заваленных бумагами располагались по периметру за невысокой деревянной ширмой. Часть помещения, отгораживала металлическая решетка от пола до потолка. За ней, на лавке расположился какой-то оборванец, от которого исходила жуткая вонь. С противоположной стороны находилась дверь с небольшим оконцем. Она была заперта на засов, закрепленный большим амбарным замком.
В старом, затертом кресле, у центрального стола, развалившись, сидел длинный и тощий, как жердь, капитан полиции. Его синюшно-серое лицо с красными прожилками и большими отеками под глазами говорили о его пагубном пристрастии к табаку и алкоголю. Да и стойкий запах переработанного спирта, смешанного с сигарным дымом, создававшие дыхательную атмосферу помещения, подтверждали эту догадку.
Не меняя позы, лишь, с трудом подняв веки, он посмотрел затуманенным взглядом на вошедших.