— Обычно эта добрая женщина, что кухарничает для меня, готовит плотный ужин, но в те дни, когда я работаю до темноты, я прошу ее оставлять что-нибудь холодное на столе или какое-то горячее блюдо на плите в кухне.
— Мне не хотелось бы, чтобы еще кто-нибудь находился здесь, Питер. — Она взглянула ему в глаза поверх вазы с салатом, которую он протягивал ей, потом, положив себе немного на фарфоровую тарелку, опустила взгляд.
— Мне тоже, — мягко сказал Питер, когда глаза их снова встретились. — Мы никогда не оставались наедине раньше. Всегда поблизости был кто-то еще.
Они продолжали говорить за ужином, каждый хотел знать все, что случилось с другим с тех пор, как они в последний раз писали друг другу. Франческа поведала о трудностях Алетты в прислуживании Константину, рассказала о свадьбе Греты, и описала волнение Сибиллы в связи с предстоящей помолвкой, которую она предпочла пропустить ради встречи с ним. Питер рассказал о книгах, которые читал, пьесах, которые смотрел, и играх в гольф и в лапту, в которые неистово сражался с друзьями, пока работа не положила конец всем развлечениям. Он сообщил также о беседе с Нелтье, умолчав только о подозрении на убийство и о предполагаемом убийце, не желая омрачать первый вечер Франчески в его доме.
— Между прочим, это письмо, что ты привезла, от Нелтье. Она пишет, что случайно обнаружила брачный контракт подписанный твоим отцом и Людольфом.
Франческа криво улыбнулась.
— Она немного опоздала с известием.
Питер перевел разговор на более приятные темы, и она рассказала о портрете городской стражи, виденном ею, поддразнивая Питера, что увидела его раньше, чем он, хотя — так как он находился в запасе — его на портрете не будет.
— Значит, работа продвигается хорошо?
— О, да, — весело ответила Франческа, — там даже появится мышонок.
Питер посмеялся вместе с ней над дерзким намерением Ханса Румера, и они попытались угадать, где будет находиться мышь.
— Наверное, спрячется под чьим-нибудь кружевным воротником!
— Или будет выглядывать из-под пера на шляпе капитана!
И пока они беседовали и смеялись, их не покидало ощущение нежности и сознание, что время стремительно приближается к тому моменту, который был неизбежен после их первой встречи.
Когда они встали из-за стола и Питер отодвинул ее стул, Франческа попросила:
— Покажи мне сейчас студию. Я хочу пустить здесь корни, которые ничто не сможет вырвать. — Ей просто необходимо было сделать что-то в знак протеста против нависшей над ней мрачной угрозой.
Питер взял ее лицо в свои ладони и нежно поцеловал.