Тишину нарушал лишь топот деревянных паттенов[1] Тома, надетых поверх башмаков, да перестук обитых железом колес его тачки по мощенной плитами дорожке. Он посещал четыре колледжа: Иисуса, Сиднея Сассекса, Иерусалима и Эммануила. Предпочитал трудиться зимой, поскольку ему платили за объем, а не время, а летом запах вынуждал его наносить визиты чаще. Том работал на отставного хлеботорговца, которого студенты называли торговцем дерьмом. Его хозяин извлекал скромный доход из продажи ученого навоза земледельцам и садоводам.
Этим утром Том успел так замерзнуть, что почти не чувствовал рук. Он только что опустошил уборную директора, что всегда было не самым приятным делом, и покатил тачку по мощеной дорожке вдоль задворок Директорского дома, оказавшегося на удивление продуктивным. Дорожка вела к калитке, которую главный привратник, мистер Мепал, только что отпер для Тома, а затем пересекала Длинный пруд по замысловатому деревянному мостику. Колеса тачки грохотали по деревянным планкам, как приглушенный гром. Том повернул налево к маленькой кабинке для домработниц, которая скромно приткнулась на дальней стороне садов колледжа.
Тропинка бежала рядом с прудом в тени огромного дерева. В сгустившемся мраке под ветвями Том поскользнулся на замерзшей луже. Он упал, растянувшись на камнях во весь рост. Тачка перевернулась на покрытую инеем траву и вывалила на берег, по меньшей мере, половину своего вонючего груза. Лопата, которая балансировала наверху кучи, соскользнула в воду.
Задыхаясь от холода, Том выправил тележку. Ему придется по возможности убрать грязь и надеяться на чудо — что дождь смоет остальное, прежде чем кто-либо заметит. Но лопата утонула в пруду, а без нее он ничего не мог поделать. Несомненно, вода у берега не слишком глубокая? Он снял свое коричневое пальто, закатал рукава рубашки выше тощих заостренных локтей и уже собирался погрузить руку в воду, когда заметил большой темный предмет, который плавал среди осколков тонкого льда в ярде или двух от берега.
Сначала Том решил, что в пруд упала простыня или рубашка, поскольку восточный ветер разгулялся в последние дни и его порывы часто были свирепыми. В следующее мгновение ему в голову пришла более интересная мысль, а именно, что плавающий предмет — плащ или мантия, сброшенная гулякой во время какой-нибудь пьяной выходки прошлым вечером. Он не раз выуживал шапочки и мантии из выгребных ям и либо возвращал их владельцам, либо продавал торговцу подержанной университетской формой.
Том Говнарь сунул правую руку в ледяную воду. Захныкал, когда холод обжег его. К счастью, пальцы сомкнулись на черенке лопаты. Все это время мысли были отчасти заняты риском столкнуться с мстительной злобой Мепала, если тот обнаружит, что случилось; риском, который рос с каждой минутой промедления.