Он уставился на нее, держа клюшку смертельной хваткой. Она могла чувствовать его силу, проходящую сквозь тонкое основание клюшки.
— Идет?
— Да. — Она прокашлялась и прочистила горло, используя свою свободную руку, чтобы пробить все по кассовому аппарату. — Конечно.
Ей пришлось приложить некоторое усилие, чтобы не смотреть в коричневую темноту его глаз. А разве не существовало какого-то там правила о том, что нельзя спускать глаз с врага? Она достала жетоны из ящика, почти рассыпав их все по полу. Каким-то образом ей все-таки удалось положить их на стеклянный прилавок и кинуть ему.
Они стояли там как два идиота, соединенные тонким стержнем клюшки.
Она хотела опустить ее — но не сделала этого.
Особенно сейчас, когда она пыталась ударить его, хоть он и не сделал никакой попытки навредить ей.
Она сглотнула, думая о разбитом лице Тайлера, которое пережило несколько раундов с Майклом Мерриком.
Он наклонился.
— Я прихожу сюда каждую среду и пятницу.
Эмили кивнула.
— Ты собираешься каждый раз пытаться убить меня?
Она быстро тряхнула головой.
Он отпустил клюшку. Она робко опустила ее, но не положила назад к остальным.
Майкл забрал жетоны с прилавка и кинул их в карман. Он вернул биту обратно на свое плечо.
Эмили открыла рот — хотя не была уверена зачем.
Но он уже проходил в дверь, закрывая ее за собой даже не оглянувшись.
Мяч вылетел из аппарата, и Майкл тяжелым ударом развернул его, почувствовав, как напрягаются плечи.
Мяч оттолкнулся от сетки.
Единственное место. Это все, что он хотел — единственное место, где бы его никто не доставал.
И сейчас он был в бешенстве.
Какого черта здесь делает сестра Тайлера? Она не была спортивной цыпочкой. Из того, что он о ней знал, вероятней всего она должна была флиртовать за прилавком в Старбаксе или что-то вроде этого, но никак не работать нянькой для полумертвого спорт центра.
Лето должно было стать перерывом от всего этого дерьма. С того момента, как они переехали сюда в шестом классе, школа стала для него тюрьмой, из которой он ежедневно сбегал в три часа дня.
Только для того, чтобы снова быть пойманным на следующее утро.
Но, как и в настоящей тюрьме, не у всех она вызывала отвращение. Там были люди, которые не знали о его существовании. Люди, которые знали, но им было наплевать. Последние составляли большую часть.
Но были и те, кто знал о нем все. Те, кто желал его смерти.
Стихии.
Как будто он выбирал это. Как будто проснувшись однажды утром, он сказал, мне нравится быть связанным со стихией . Я обожаю обладать такой силой, что это пугает меня.
Я просто в восторге от того, что обречен на смерть из-за того, что не могу контролировать.