Но результат оказался налицо: Коля-и-Толя были полностью сломлены. И морально, и физически. Они могли говорить только «да» и «нет». В основном — «да».
— Вы признаетесь в том, что убили гражданку Свиридову?
— Да, — хором.
— И что приказ вам передала Переверзева?
Молчание.
— Анисья Переверзева.
— Ах, эта… Да!
— И пистолет тоже передала она?
— Да, — это Коля.
— Николай, вы мне кажетесь человеком более разумным. — «И мне тоже», — подумала я. — Объясните внятно: как это случилось?
— Да не помню я. Пили мы…
— Но что-то же вы помните?
— Вот она, — кивок в мою сторону, — позвала нас. Велела девку украсть. Денег много пообещала. Ну мы и того… этого…
— Согласились?
— Да, — хором.
— После того как вы получили от гражданки Царевой деньги, вы стали на них пить?
— Ну.
— И долго вы пили?
Пауза.
— Когда ты, Коля, приходил ко мне, ты был трезвый, — напомнила я. — Я тебе еще виски налила.
— Николай, это вы принесли в квартиру Царевой пистолет?
— Видать, я.
— Вы что, этого не помните?
— Э-э-э… Вроде как помню. С похмелья я был.
— Я дала вам небольшой аванс, — напомнила я. — Как вы умудрились пить на него почти две недели?
— Так Анисья заходила, — заморгал Коля. — Ну, когда с пистолетом. Денег еще дала.
— Я ей не приказывала, — удивилась я, — чтобы она дала вам денег. И ничего ей для вас не передавала.
— Ну, дык… она, видать, сама. Для храбрости нам чтобы.
— Но…
— Царева, помолчите. Граждане Панины, в вашем доме нашли вещи, принадлежащие гражданке Свиридовой.
— Кому?
— Анжеле. Это имя вам знакомо?
— А как же!
— Вы ее раздели до того, как убить, или после?
— Да не помним мы… Пьяные были.
— Согласно экспертизе, на одежде, найденной в вашем доме, не обнаружено пятен крови.
Они оба заморгали. Я вздохнула. Это все равно что допрашивать платяной шкаф. Шкаф, откуда в тебе вещи? И почему ты шкаф, а, скажем, не холодильник? Да откуда он знает, почему он именно шкаф?
— Кто стрелял? — задал прямой вопрос следователь.
Братья переглянулись.
— Кажись, я, — сказал Коля.
— Вы точно это помните?
— Ну, дык… все говорят.
— А сами вы не помните, как стреляли в девушку?
— Не-а…
— Сколько же вы выпили?
— Ну, литра два.
— Литра два чего?
— Водки, само собой.
— На двоих? В этот день или в совокупности?
— Чего?
— Вот сколько уже раз! — с досадой сказал следователь. — Напьются так, что себя не помнят! Просыпаются рядом с трупом и за голову хватаются. Что? Как? И — в тюрьму на пятнадцать лет. Может, Анатолий стрелял, а не вы, Николай?
Молчание. Они действительно ничего не помнили. А после того как Коля приехал от меня с деньгами, вообще вошли в штопор. В затяжное пике, во время которого их и без того неповоротливые мозги совсем отключились. Их, насколько я поняла, задержали в состоянии сильнейшего алкогольного опьянения и грузили в машину, как дрова.