Именно эти Пожиратели Ближнего Круга - лорд Малфой и его партия Правой Руки - наблюдали исчезновение Метки в спокойной, домашней обстановке в тихий вечер, а не в пылу Последней Битвы, когда Северусу было не до наблюдений. Он приходил в себя после мощнейшего Круциатуса Лорда, полученного за всё хорошее, в целом, и за препятствование, надо отметить успешное, ментальной атаке, направленной на этого грёбанного Избранного, в частности.
______________________________
* «Труд освобождает» - надпись на дверях фашистских концентрационных лагерей Аусвиц (Освенцим) - 1, 2, 3.
* * Molly, Moll (англ.) - уменьшительно - ласкательное от Mary.
* * * Дурная кровь и гной, изыдите! (лат.)
* * * * Гуппи, возвращённые в реку (хотя бы загрязнённую отходами ЗИЛа ), быстро мутируют, возвращая исходные генетические данные и внешний вид, теряя приобретённый окрас и форму плавников, превращаясь в обычного сероватого цвета рыбок, а вовсе не золотистых с пышными плавниками.
Глава 9.
Заметив царапину, Снейп решил поступить также, как и с ядами, которые он варил для Волдеморта - попробовать на своей шкуре, наверняка трупный яд, проведя кинжалом, его не запачканной кровью Квотриуса верхней частью около рукоятки, по ранке, разрушив запёкшуюся кровяную корку. Наличие или отсутствие Поттера теперь не играло в его жизни никакой роли.
Если будет гноиться - что ж, Поттер как-нибудь уж сам пускай выпутывается, а жить… здесь без Квотриуса… Северус не представлял себе такой жизни - значит, и умирать только вдвоём, вместе.
Он уже закатал рукав, как вдруг непонятная сперва темнота накрыла его с головой - он временно ослеп и оглох, потеряв и чувство времени. Это был, как Северус понял, пик действия черномагического заклинания, и он пережил его, лишь на некотoрое время потеряв сознание и упав, слава Мерлину, не на брата, а рядом, на одну из отброшенных Поттером грязнющих овчин… пропустив самое интересное - гной из раны Квотриуса перестал выделяться в то же мгновение, когда волшебство Тёмных Искусств отобрало все силы у заклинателя, накладывавшего его.
Северус едва мог пошевелиться, но вот рана Квотриуса, с которой уже текли по спине ручейки клейкого, зловонного, буровато-кровянистого гноя, нуждалась в неотложном протирании. Профессор на время забыл о тлетворном кинжале и о собственных мыслях столь мучительного ухода из жизни в горячке и бреду, в котором он мог выдать тайну своего появления в этом врнмени. Сейчас он был способен думать только о чём-то одном, и он думал лишь о почему-то о затихшем и… О, милостивые боги! Мирно спящем Квотриусе… Да, Квотриус перестал метаться в аду да бреду от жара и боли и, изнурённый, заснул! Северус направил волшебную палочку себе в грудь и произнёс тихим из-за слабости, но полным решимости, словно бы отчуждённым голосом: