Упражнение № 25 Прими исходное положение, встав с кровати: плечи расправлены, спина прямая, ноги на ширине плеч, глаза открыты. Приступай к ходьбе на месте, максимально высоко поднимая колени вверх и по возможности касаясь ими области живота. Темп выполнения движений – вначале медленный, убыстряющийся через минуту энергичной ходьбы и замедляющийся в конце второй минуты упражнения. Дыхание глубокое, руки согнуты в локтевых суставах, как при беге трусцой.
Китайская кулинария как идеология здоровья
Пять цветов притупляют зрение. Пять звуков притупляют слух. Пять вкусовых ощущений притупляют вкус. Быстрая езда и охота волнуют сердце. драгоценные вещи заставляют человека совершать преступления.
Лао-цзы
Начну с притчи, которая прекрасно иллюстрирует китайский подхоа и к проблеме полноценного питания, и к проблеме полноценного и здорового образа жизни.
…Повар царя Прекрасномилостивого взялся разделывать тушу быка. Каждый взмах руки и наклон плеча, каждый шаг ноги и сгибание колена сопровождались треском отделяемой от кости кожи и стуком ножа. Работа спорилась и шла в четком ритме, словно танец «В тутовой роще» или «Цзин шоу».
– Ах, как же прекрасно! Как же совершенно твое мастерство! – воскликнул Прекрасномилостивый.
Опустив нож, повар сказал:
– Я, ваш слуга, привержен пути более, нежели своему мастерству! Когда я, ваш слуга, стал впервые разделывать быка, то видел лишь тушу, а через три года перестал замечать животное как единое целое. Теперь же я не смотрю на него, а понимаю его разумом, не воспринимаю его органами чувств, а действую лишь разумом. Следуя за естественными волокнами, режу сочленения, прохожу в полости, никогда не рублю то, что слишком твердо , – центральные жилы и связки, а тем более – большие кости.
Хороший повар режет, а посему меняет нож раз в год. Посредственный рубит и меняет нож раз в месяц. Ножу вашего слуги ныне девятнадцать лет, я разделал им много тысяч бычьих туш, а лезвие у него словно только что заострено на точильном камне.
Между сочленениями есть щели, а острие ножа не имеет утолщения. Когда вводишь в щель тонкое лезвие, находится с избытком места, где есть погулять ножу. Поэтому и через девятнадцать лет его лезвие словно только что заострено на точильном камне. Но, несмотря на это, каждый раз, подойдя к сложному сплетению, вижу, как трудно с ним справиться, страшусь и остерегаюсь, не отвожу глаз, веду нож медленно, едва шевеля. И вдруг так быстро заканчиваю разделку, точно рассыпаю ком земли. Подняв нож, я постою, оглянусь по сторонам, пройдусь в нерешительности и, удовлетворенный, оботру нож и спрячу.