В светлую синеву ночи врывались отблески далекого северного сияния, вспышки которого то и дело озаряли все фламандское побережье.
Появление таинственных, навевающих мистический страх, разноцветных сполохов воспринималось в ту весну жителями побережья то как вещий знак близкого конца света, то как требование небес прекратить затянувшиеся войны, которые Франция одновременно вела с Голландией, Испанией, Австрией, Швецией и Данией. Впрочем, во все эти знаки и предзнаменования уже давно никто не верил. Другое дело, что все они служили вернейшим признаком холодного неурожайного лета, каковое случалось здесь довольно часто.
Связано это было с предзнаменованием небес или нет, но море в тот вечер представало на удивление тихим, почти неподвижным. Свинцово-синяя гладь его лишь едва-едва покачивалась под перегруженными рыбацкими баркасами, время от времени вздымаясь неким подобием волны, которая тотчас же угасала у подножия прибрежных скал, медленно, словно сходящий ледник, тащилась к черному излому берега и угасала, раздробленная остриями прибрежных скал.
– Вижу корабль! – крикнул дозорный, сидевший с подзорной трубой в руках на вершине скалы, у которой теснилось сразу три баркаса с казаками.
Пять других баркасов, на которых ждали своего часа казаки и французские драгуны, притаились между соседними скалами, в узкой бухте, чем-то похожей на густо поросший кустарником фьорд.
– Вижу еще один! – докладывал казак с восторгом марсового матроса, увидевшего посреди океана землю, быть которой здесь, по всем картам и лоциям, не положено.
– Их должно появиться три! – взглянул на вершину полковник Сирко.
– Третьего пока что нет. Эти два идут рядом, почти борт в борт.
– Передай казакам, засевшим на скалах, чтобы приготовились. Напомни, чтобы не открывали огонь, пока корсары не высадятся на берег!
– Напомню!
– Ветра нет, – проворчал стоявший в соседнем с полковничьим баркасе сотник Гуран. – Французский шлюп может не подоспеть.
– Тогда моли Господа, чтобы сжалился над их капитанами, – ответил Сирко, не скрывая иронии. «Что толку от их ворчания, – говорил он себе. – Нет ветра, так, значит, нет его. Придется сражаться только экипажами баркасов и шлюпок, которых удалось собрать по окрестным рыбацким деревенькам. Да и то несколько лодок пришлось основательно ремонтировать. Лучшие плотники – фламандцы и казаки – трудились над ними почти сутки». – И не забудь о веслах.
Прошлой ночью к форту приближались испанские лазутчики. Их не тронули, вежливо подпустили. Гарнизон форта беспечно «пьянствовал», отмечая какое-то свое торжество. Возможно, день ангела коменданта. Часовые тоже увлеклись весельем, и прибрежные пираты могли убедиться, что орудий восемь, но три из них – муляжи, причем откровенная халтура.