Вот он идет мне навстречу — здоровый, плечистый. Смотрит злобно: узнал и все понял, конечно. Тем более, что около него — впритирку — двое наших сотрудников.
Наверное, он посчитал, что мы будем ждать его на двух первых рейсах, а потом решим, что он уже ускользнул…
Впрочем, у меня нет ни малейшего желания гадать, о чем он думал, когда рискнул улететь дарьинским рейсом.
Ну что ж, сведем их вместе с Зикеном. Может, что-нибудь выясним сразу, по горячим следам, во время “свидания”. Я не ошибся в своих предположениях…
Через несколько часов, закончив все формальности, я готовлюсь к отъезду.
Да, пора уезжать. Прощаясь, мы обнимаемся с Мишей Сенюшкиным.
— Ты вроде бы еще пару килограммов сбавил в весе! — говорю я ему.
— Приезжай почаще, изящным стану, — отвечает он.
Откровенно говоря, нам грустно расставаться.
Коля Турин занимает мое место — в качестве пассажира. Рука у него добротно упакована. Я разворачиваю “газик” и медленно выезжаю из ворот Салтановского горотдела внутренних дел.
Позади остается почтовое отделение А–88. Можно, конечно, забежать на несколько минут туда, где за окошком “Заказная корреспонденция” сидит девушка по имени Мендыгуль, и сказать ей на прощание что-нибудь шутливое или… серьезное., Нет, серьезного мне нечего ей сказать, а шутить почему-то тоже не хочется. Наверное, можно просто попрощаться. Но я не делаю этого. Я мимолетно, но довольно шумно вошел в ее жизнь — с хрипом драки и ранением человека, с арестом парня, который из-за нее натворил кучу глупостей. Ну, а что касается моего отношения к ней?.. Да, да, все правильно, нет никакого отношения…
А вот здесь я, пожалуй, остановлю машину.
— Коля, я на несколько минут покину вас.
Я застаю их дома обоих. Увидев меня, Ангелина Федоровна бледнеет, а Пономарев медленно встает с дивана.
Черт возьми, а зачем я пришел к ним? Я вовсе не убежден, что им хочется видеть меня. Мое вторжение в их жизнь ничего радостного не принесло этой чете.
Впрочем, как знать?..
— Вот, — говорю я, — проезжал мимо и решил зайти. Я сегодня уезжаю. От души желаю вам счастья.
Господи, неужели я становлюсь сентиментальным? Я вижу, как кровь медленно приливает к щекам Ангелины Федоровны.
Пономарев протягивает мне руку. Ого, вот это пожатие!..
Около телефона-автомата я снова торможу.
К сожалению, Барманкулова в редакции нет. Его вызвали в горком партии.
— А что передать Хайрулле Жакеновичу, когда он вернется? — строго спрашивает женский голос.
— Передайте, что звонил Шигарев и велел кланяться…
Прощай, Салтановск!..
Зикена Бейсеева и Федора Ковальчука доставят в наш город под конвоем, поездом…