“Седой”, Андрей Касьянович, правда, запомнил Только волосы — седые. И походку: “…походка у него, вишь, странная, так оно и понятно — старик навроде…”
Упомянул дворник и “Чернявого”. Молодой человек, лет двадцати. Волосы — черные — все время спадают на лоб, и он их часто отбрасывает назад. Что делал парень? Ничего особенного. Сидел на скамейке, курил, вроде бы ждал кого-то. И к разговору старушек — заметно было — явно прислушивался, а они, само собой, об убитой говорили. С Галицкой ни разу дворник его не встречал, нет. Когда этот молодой человек появился во дворе? Да тогда же, четвертого июля, как раз на следующий день после убийства Ксении Эдуардовны.
На следующий день… Это имеет значение Опять же на всякий случай.
Что и говорить, сведений не очень-то густо. И все же лучше, чем ничего. Нет, конечно, никакой уверенности, что кто-либо из этой “троицы” имеет хотя бы самое косвенное отношение к убийству. Но проверять придется многое и многих. Почти всех, с кем Галицкая регулярно встречалась, либо просто входила в контакт. И все для того, чтобы подтвердить или опровергнуть версию, по которой убийца — или убийцы — из числа знакомых покойной.
“Троицей” поручено заняться Вене. А бывшим мужем Ксении Эдуардовны — геологом Галицким лейтенанту Фаридову. О геологе дворник Андрей Касьянович говорил уважительно, лишь подосадовал, что тот в последнее время, по всей видимости, часто прикладывался к рюмке. “Верно, не все у них ладилось”, — со вздохом заметил он.
Мне достался Клычев. Ну что ж, Клычев так Клычев… Что известно о его смерти? Погиб трагически: сгорел в своем доме. В протоколе сказано, что пожар в доме учителя Святослава Павловича Клычева произошел из-за утечки газа. Есть и схема дома, приложенная к протоколу. Не будь ее, у нас не возникли бы кое-какие вопросы, на которые я должен найти ответы в Салтановске…
Как же хочется пить!.. Надо было захватить с собой термос, но кто же мог подумать, что уже через сто километров наш “газик”, как упрямый ишак, встанет посреди степи.
…Коля Турин появился внезапно. Как и следовало ожидать, транспорта для буксировки он не достал. Но зато догадался купить в совхозном магазине две бутылки кваса. Что ж, придется капитану милиции договариваться с кем-нибудь из шоферов, чтобы нас “подцепили”. А вот и грузовичок… За дело, капитан Шигарев! И не размахивайте своим удостоверением. Здесь нужен особый подход…
– Поехали, Коля! Теперь в редакцию “Маяка”…
В моих ушах все еще звучит твердый, уверенный голос Кобзевой, директора школы № 2, в которой преподавал покойный Клычев. Разговора у нас, откровенно говоря, не получилось. Был монолог Марии Сергеевны — цельный, как монолит. Между прочим, во внешности самой Кобзевой тоже есть что-то от скульптуры. Волосы, расчесанные на прямой пробор, строгий — английского фасона — темно-синий костюм (это при такой-то жаре!), высокий, наглухо закрытый ворот белой блузки, нет, право же, Мария Сергеевна Кобзева воплощала собой нечто скульптурно-официозное.