— Ты пришел сюда не как посол, а как лазутчик.
Хмельницкий воспринял это предположение слишком спокойно, чтобы не удивить этим советника хана.
— Приходилось ли вам, мудрейший Улем-бей, видеть когда-либо лазутчика, который бы прибывал в стан врага вместе со своим сыном, еще не достигшим возраста воина? Назовите мне безумца, который бы решился на такое, убив в себе отцовские чувства. — Хмельницкий говорил, тщательно подбирая слова. Он понимал, что от тех нескольких минут, которые он проведет наедине с Улемом, будет зависеть не только то, примет его хан или не примет, но и как правитель будет вести себя во время приема.
Полковник не сомневался, что аргументы, которые он преподнесет Улему, в той или иной форме будут преподнесены затем повелителю.
— Вы, гяуры, способны на все, — проворчал Улем, понимая, однако, что Хмельницкий прав. Но тут же поспешил уточнить: — А что, разве твой сын прибыл вместе с тобой?
— Да, мой старший сын Тимош находится здесь.
— Почему же мне не доложили об этом? — грозно уставился он на чиновника, стоявшего за спиной Хмельницкого.
— Я не знал об этом, да увеличит Аллах мудрость твою, — упал тот на колени. — Никто не знал. Не предупредили.
«Вот оно что! Гонец от Тугай-бея или Сулейман-бея забыл сообщить, что я прибыл с сыном. Может, это и к лучшему. Узнай они об этом сразу же… Возможно, Тимош уже был бы предан пыткам».
— Уползай вон, — презрительно взмахнул лезвием палаша Улем. — И прикажи, чтобы сына полковника Хмельницкого пока не трогали. Пока, — подчеркнул он, озаряя свое лицо ухмылкой каннибала.
Появление сына действительно показалось советнику очень кстати. Теперь он знал, как заставить Хмельницкого быть предельно вежливым и откровенным. А если понадобится, то и сговорчивым.
— И еще, мудрейший Улем-бей, — продолжил свою мысль Хмельницкий. — Неужели вы думаете, что, пожелай я провести разведку, мне некого было послать сюда? На Сечи всегда хватало казаков, владеющих татарским, приученных ползать, как ящерицы, и прекрасно знающих эти края, поскольку приходилось бывать здесь в ипостаси и воинов, и пленников.
— Тогда чего ты добиваешься? На что рассчитываешь? — угрюмо процедил Улем.
— Рассчитываю на встречу с великим ханом Крымского улуса Ислам-Гиреем.
— И чего собираешься просить у него? — почесал свой подбородок кончиком палаша.
— Не просить, а предлагать. Дружбу и военный союз.
Ржал Улем после этих слов полковника долго и, что самое обидное, совершенно искренне.
— Разве ты уже стал королем Польши?
— Пока что нет.
— Но уже принял булаву гетмана Украины, которую тебе вручило запорожское казачество и которая освящена королевским универсалом?