— Привет, амиго, — сказал Ретт Батлер, обращаясь к тому, кто на вид был самым главным среди бандитов.
— Слушай, амиго, нам очень не нравится, что какие-то мерзавцы и негодяи ходят по нашему городу, — сказал мужчина Батлеру.
Батлер никак не реагировал на это замечание, только передвинул сигару из одного угла рта в другой.
— А где твоя лошадь? Она, наверное, со страха сбежала?
— Вот именно об этом я с вами и хотел поговорить, — спокойно и мягко начал разговор Ретт Батлер.
— Что? Ты с нами хочешь поговорить? — мужчины скептично рассмеялись. — Ну-ну, попробуй.
— Знаете, — тихо и спокойно продолжил Ретт Батлер, — мой конь очень пуглив, ему не нравится, когда над ним издеваются и когда стреляют ему под ноги и, наверное, господа, он на вас обиделся.
— Что он несет? — обратился мужчина к другому.
Его приятель пожал плечами и сплюнул себе под ноги.
— Наверное, он шутит.
— Нет, господа, я не шучу. — Ретт Батлер вытащил руку из-под пончо и взяв сигару в пальцы, посмотрел на нее и выбросил. — Я-то, господа, прекрасно понимаю, что вы шутили, но мой конь этого ведь не понимает. Не понимает и все! — Ретт Батлер прикоснулся указательным пальцем к краю шляпы, немного сдвинув ее на затылок. — И поэтому, господа, я бы хотел, чтобы вы извинились перед моей лошадью.
Четверо вооруженных мужчин засмеялись, их смех был наглым и вызывающим, они явно чувствовали свое превосходство над Реттом Батлером и смеялись, глядя прямо ему в глаза.
Ретт Батлер не спеша откинул пончо через плечо и мужчины увидели, что у него, как и у них, на правом боку кобура, из которой торчит массивная рукоятка револьвера.
— По-моему, это нехорошо, что вы смеетесь, — уже совершенно другим, ледяным и злым голосом сказал Ретт Батлер. — Мой конь сдуру может решить, что вы смеетесь не надо мной, а над ним, а он этого очень не любит. Так может, вы все-таки извинитесь? — голос Ретта Батлера звучал хотя и негромко, но очень угрожающе.
Смех сразу же стих. Мужчины напряглись, пытаясь понять, чего же хочет от них этот незнакомец. Ведь они даже не могли подумать, что Ретт Батлер будет с ними драться, силы-то были совершенно неравны, их было четверо, и они все были вооружены, а Ретт Батлер один и стоял прямо перед ними.
— Тогда, господа, я постараюсь и, может быть, смогу убедить своего коня в том, что вы ничего плохого не хотели. Но для этого вы должны обязательно извиниться.
Над площадью воцарилась гнетущая тишина. Все, кто только был, пристально следили за происходящим.
Мужчины не двигались.
Ретт Батлер тоже замер.
Все понимали, что сейчас произойдет что-то ужасное. Но все боялись помешать этому, боялись сдвинуться с места и как загипнотизированные следили за происходящим на пыльной площади. Она сейчас казалась ареной Колизея, на которой должна начаться смертельная схватка. Вернее, даже не начаться, схватка уже началась, все должно было приблизиться к ужасному кровавому финалу.