Менделееву принесли палку, опираясь на которую, он мог передвигаться довольно сносно без посторонней помощи, не подпрыгивая при этом на одной ноге.
Мы вышли из камеры и последовали за офицером в сопровождении охранников. Нас вывели во двор, Менделеева усадили в небольшие носилки, которые несли два перса крупного телосложения с непроницаемыми лицами. Вся наша процессия вышла за низкие глухие ворота, и нас повели по узкой улице, состоящей из одного нескончаемого глиняного забора. Пройдя метров триста, мы остановились по приказу офицера перед другими воротами, как две капли воды похожими на те, из которых нас вывели, и подождали, пока офицер возился с запором.
Я никак не ожидала, что авантюра Менделеева удастся, но мне пришлось признать, что я плохо знаю то ли жизнь, то ли людей. Особенно — персов.
Нас провели — а Менделеева пронесли — в помещение, вполне европейское внутри, если не считать странной формы окон — низких и широких. Да еще потолок, пожалуй, был низковат. В остальном — комната как комната, разве что стульев в ней не было. Но по раcпоряжению офицера в комнату тотчас внесли три стула, явно позаимствованных из какой-то конторы, потому что на них я разглядела таблички с инвентарными номерами. Офицер что-то сказал охранникам, и они вышли из комнаты.
Менделеев повернулся к лейтенанту.
— Итак, — сказал он, — где мы можем поговорить, чтобы никто не помешал и не подслушал?
Офицер замотал головой.
— Нет! — сказал он. — Не сейчас. Это есть мой дом. Коран велит мне принять гостей и отнестись к ним с уважением, даже если они — мои враги. А я не уверен в том, что они не станут моими друзьями.
Даже Менделеев был, по-моему, удивлен тем, как начали развиваться события, хотя сам все это и организовал. Он покрутил головой, словно ему шею сдавливал тугой воротничок, и почесал в затылке.
— Она… — Лейтенант указал пальцем на меня. — …пойдет на женскую половину.
Менделеев на секунду задумался, что-то там, у себя в голове, взвесил, нахмурился, но потом кивнул и ответил, как я поняла, скорее для меня, чем для хозяина дома:
— Конечно! Гости не должны нарушать обычаев хозяев.
И меня выставили из комнаты! Охранник привел меня на женскую половину и встал у дверей со своим автоматом. Я вошла в просторную комнату, которая никак не походила на европейское жилище хотя бы уже потому, что все, что можно, было в ней застлано коврами — и полы, и невысокие стены, и даже окна были занавешены коврами. В комнате царил полумрак, а три женщины, сидевшие на корточках перед ворохом какой-то материи с иголками в руках, уставились на меня с напряженным интересом.