Я видела, каким пунцовым стало лицо Дамиана. Видела, как он сжал зубы, с трудом сдерживая гнев. Да, он сказал, что позволит мне завести любовника. Но ведь не так же. Не на глазах у всего замка. Не сейчас. И только с его ведома. А такой распущенности, такого предательства он не простит.
— Оставьте нас наедине с моей женой.
Голос Дамиана прозвучал сурово.
Слуги неохотно, с возобновившимся шушуканьем стали продвигаться к выходу.
— Что делать с этим? — мрачно спросил Эддингтон, кивая головой на гонца.
— Тащи в угловую приёмную, — ответил Дамиан. — Вы, там, помогите. — Он даже не повернул головы, но дворецкий и Фредерик тут же подскочили к офицеру. — И глаз с него не спускайте. Даже не вздумайте упустить.
Служанки оживились и зашагали к двери более резво, поняв, что спектакль не окончился, а лишь переносится в другое помещение.
— Давай, двигайся! — грубо обратился к гонцу Эддингтон. — Дать ему одеться?
Это он уже спросил у Дамиана.
— Да нет, зачем же? — бесстрастно ответил тот. — Пусть идёт так. Во всей красе.
Не знаю, какие чувства испытал в этой связи мой мнимый (или не мнимый?) любовник, но в этот момент они меня мало волновали. Мы с Дамианом остались в комнате вдвоём. Дверь закрылась, хлопнув, будто молоток оглашающего приговор судьи.
Я молчала и всё никак не решалась открыть рот, чтобы хоть что-то сказать в свою защиту. Дамиан посмотрел на меня, затем снова оглядел комнату и поднял с края кровати висевший там сиреневый чулок.
— Твоё? — осведомился он, изогнув бровь.
— Да откуда?! — возмущённо воскликнула я, вложив в этот возглас весь свой протест относительно сложившейся ситуации.
— Зря, — бесстрастно отозвался Дамиан. — Тебе бы пошло.
И, откинув чулок в сторону, сказал:
— Одевайся.
Он наклонился, поднял с пола платье и перебросил его мне. Для того, чтобы одеться, пришлось сначала вылезти из-под одеяла, но в сложившихся обстоятельствах было не до стеснений. Дамиан отвернулся вполоборота; я постаралась натянуть платье как можно быстрее. Встала с кровати, засунула ноги в валявшиеся рядом туфли.
— Идём.
Дамиан подождал меня у двери, распахнул её и вышел первым. Я последовала за ним. В коридоре было пусто: зрители уже переместились к месту второго действия. Я чувствовала, что объясняться бессмысленно, что наказание ждёт меня в любом случае, независимо от того, что я скажу, и от того, как всё происходило на самом деле. Я чувствовала это — и на место страха и смятения приходила злость.
— Прикажешь пороть меня плетью? — спросила я сквозь зубы.
Дамиан остановился, как вкопанный, так внезапно, что я врезалась ему в спину. Он обернулся, одновременно отстраняясь на шаг назад.