Вот Михаил Нечихаев намного ли старше? На семь лет всего, а уже капитан и кресты со звёздами на груди не помещаются. И первый бой принял как раз в одиннадцать! Эх, завидно становится... К Дашке Нечихаевой теперь и не подойти - нос воротит и требует доказательств храбрости. Девице, говорит, старшим братом гордиться должно, а кое-кому за широкой отцовской спиной прятаться не подобает. Врёт она всё, эта Дашка! Никакая у отца спина не широкая, он вообще ростом маленький. Ну и пусть! Зато Наполеон на три пальца ниже - Александр Христофорович по большому секрету сообщил.
А Дашка, хотя её по правилам приличия полагается называть Дарьей Касьяновной, противная. И как на такой в будущем жениться? И ведь придётся - сам обещал ещё три года назад. Но для этого необходимо стать героем.
Решено! Николай встал с дивана, где так удобно предаваться унынию, и пошёл готовиться к подвигам. Хотя чего уж там готовиться? Всё приготовлено заранее, и самое сложное, что предстоит, это выскользнуть из Михайловского замка незамеченным. Да, стоит поторопиться, пока война совсем не закончилась. А капитан Нечихаев не прогонит и домой не отправит, капитан Нечихаев человек хороший.
Казачий мундир Атаманского полка пошит недавно, потому сидит без изъянов, нигде не топорщится и не жмёт. Сабля кована как раз под его руку... пистолеты на пояс... Не забыть взять денег - мешок с харчами на себе тащить тяжело, а десяти рублей вполне хватит на пропитание по дороге. Мишке лучше ничего не говорить - мал ещё для войны. Вот письмо с объяснениями разве оставить?
Николай вздохнул и с тоской посмотрел на чернильницу и стаканчик с гусиными перьями - учителя не разрешали пользоваться вечными ручками, мотивируя необходимостью сначала поставить красивый почерк, и уже потом осваивать скоропись. Но деваться-то некуда! Чистая бумага ещё осталась?
На лист ложились ровные строчки, и даже привычные кляксы не портили настроение. А если буквы выводить покрупнее, то текста получится больше! И тут чуткий слух цесаревича уловил странный разговор за дверью:
- Не будет ли это считаться дезертирством, Абрам Соломонович? Всё-таки без приказа... - слышался взволнованный молодой голос.
- Какое тут дезертирство, Гриша? - отвечал приглушённый бас. - В действующую армию идём, не к тёще на блины.
- А ну как под трибунал потом?
- И что? Да пусть хоть сто раз разжалуют, чем во дворцовых караулках штаны протирать. Казак для битвы рождён, Гриша! Вот, бывалоча, мы с Михаилом Касьяновичем...
Николай насторожился, а молодой голос перебил собеседника: