- Не прогонит он нас, господин старший урядник?
- Нечихаев-то? Мы не скажем, что самовольно прибыли - пополнение, и всё тут. Успеть бы только до Кенигсберга к приходу "Забияки" добраться, а уж там... Одвуконь пойдём, тогда не опоздаем. Но выходить нужно сегодня в ночь.
- Боязно.
- Дело верное, Гриша. Вернёмся победителями, а их, как известно, не судят. Ты со мной?
- С тобой, Абрам Соломоныч.
От радости у Николая дыхание спёрло. Неужели Господь послал момент? Да, это он самый, можно не сомневаться!
Цесаревич на цыпочках подбежал к двери и рывком распахнул её:
- Здравствуйте, господа.
- Здравия желаем, Ваше Императорское Высочество!
- Мне послышалось, или тут составляется заговор?
Казаки посмотрели друг на друга, потом на Великого Князя. Старший, с бородой, закрывающей увешанную крестами грудь, вытянулся во фрунт:
- Никак нет, никаких заговоров!
- Врёте... - с обидой прошептал Николай. - Я всё слышал. Возьмите меня с собой, а то...
- А то что? - спрашивая, бородатый казак почему-то косился в сторону.
- А то не пустят меня, - цесаревич отвернулся, чтобы украдкой вытереть предательские слёзы. - Мне очень нужно. Вам тоже, да? Возьмите с собой, братцы!
Молодой, видимо тот самый Григорий, тихонько кашлянул, привлекая внимание:
- Выручить бы человека, Абрам Соломонович. Сам погибай, а товарища выручай.
- В поговорке про другое.
Но что-то в голосе старшего урядника было такое, что заставило Николая усилить напор:
- Я про вашу помощь никому не скажу. Только помогите до Нечихаева добраться, а?
- Точно не скажешь?
- Никогда-никогда, даже на исповеди!
- На исповеди можно.
- Так вы согласны?
Казак опять покосился куда-то в сторону и кивнул:
- Выезжаем немедля. Гришка, коней подбери казаку Николаю Романову! Пошевеливайся, храппаидол!
Вечер того же дня.
Удивительно, но известие о побеге сына на войну Мария Фёдоровна восприняла спокойно. Лишь разговаривала глядя в окно, чтобы никто не смог увидеть её глаза.
- Всё будет хорошо, душа моя, - чёрт побери, я чувствую себя виноватым! - Александр Христофорович подобрал ему надёжных спутников.
- Это так? - не оборачиваясь, спросила императрица у Бенкендорфа. - Вы в них уверены?
- Да, - подтвердил министр госбезопасности. - И на всех почтовых станциях до Кенигсберга размещены мои люди. Виду не подадут, но присмотрят.
- А потом?
- Потом - в море.
- Дорогая, - я пытаюсь отвлечь супругу от грустных мыслей. - "Забияка" очень крепкий корабль и не боится штормов. А потом Нечихаев не даст Николая в обиду. Согласись, что наследнику престола полезно не только иметь собственное мнение, но и кое-какой жизненный опыт.