- Вот этих и повяжем, - решил Мишка. - Степаныч, но только живьём, договорились?
- Да зачем нам пленные, ваше благородие? Они же по нашему ни бельмеса, как допрашивать будем?
- На французском или латыни.
- Да? - удивился сержант.
- Проводника перевести попросим.
- А-а-а... тогда ладно.
- Погоди-ка, Степаныч, - остановил командир собравшегося уходить гусара. - Что-то мне такое привиделось... Сам посмотри.
- Чего там? - Рыбкин взял протянутую Мишкой винтовку и заглянул в прицел. - Мать честная!
Залезший на арку ворот шляхтич как раз в этот момент не удержал древко, оно полетело вниз, а красное полотнище, зацепившись за что-то, развернулось. В неверном и колеблющемся свете факела показалось, будто открывшийся взгляду золотой орёл кивает обеими головами и угрожающе размахивает зажатым в когтистой лапе скипетром - мол, вот я вам ужо, недотымки!
- Ваше благородие, быть того не может!
- Есть многое на свете, друг Степаныч, что и не снилось нашим мудрецам, - ответил Нечихаев и забрал у сержанта винтовку. - А ты говоришь - ракетами их, ракетами... Пойдём, поговорим с народом?
- Ага, - согласился Рыбкин и достал из кармана картонный цилиндрик с болтающимся шнурком. - Капитан-лейтенанту сигнал подавать будем?
- Степа-а-а-ныч, - укоризненно протянул Мишка. - Я тебя не узнаю - это же сигнал к общей атаке.
- Ну да, - сержант изображал полное недоумение. - Так ведь ляхи же! Как иначе-то?
- Здесь не те ляхи. Здесь правильные.
- Разве такие бывают, ваше благородие?
- Вот сам сейчас и увидишь.
Появление вооружённых до зубов гусар вызвало у ворот костела немую сцену. Четверо, державшие до того лестницу, застыли в молчании минуты на полторы, заворожено глядя на направленные в лицо винтовки, а потом очнулись и храбро схватились за сабли. Результатом сего необдуманного действия стало падение с высоты пятого пана, удачно сбившего с ног приготовившихся защищаться товарищей.
- Право слово, господа, не стоит так волноваться! - Мишка сделал шаг вперёд и представился. - Заместитель командира отдельного партизанского отряда Российской Императорской армии младший лейтенант Нечихаев. Честь имею!
- Езус Мария, это же свои! - на чистом русском языке воскликнул нисколько не пострадавший при падении поляк. - Панове, наши пришли!
На стоящего рядом с командиром сержанта Рыбкина было больно смотреть. Василия Степановича раздирали внутренние противоречия, так наглядно отражавшиеся на его лице, что возникали серьёзные опасения за душевное здоровье заслуженного гусара. Ляхи называют его своим! Нет, воистину мир переворачивается с ног на голову и катится в тартарары...