– Хватит с вас и этого, моя дорогая, или именно вам потребуется помощь, чтобы найти дорогу домой. Лес, Уилли, держите, и вы не только будете первоклассно выглядеть, но и никто больше не сможет вас перепутать.
– Но мы никогда не путаемся.
– И мама тоже не путается.
– Но бедный старый глупый кузен Лиланд путает вас, так неужели вы не хотите помочь ему? – После того, как мальчики кивнули, Уэр взял булавку с буквой «У» и потянулся к мальчику, сидящему у него на коленях. Грейс-Энн деликатно кашлянула. Герцог сменил направление и нагнулся к мальчику, стоящему у его ноги. Когда Лиланд прикрепил обе булавки к их воротничкам, он выпрямился с удовлетворенной улыбкой. – Вот так. А теперь почему бы вам еще несколько минут не покататься на лошадках, перед тем, как придет Мильсом и заберет вас пить чай?
– На самом деле они должны вздремнуть, – забеспокоилась Грейс-Энн.
– В Рождество? Ерунда, они смогут поспать в любой другой день.
Пока взрослые спорили, уровень пунша в чашке Грейс-Энн стремительно понижался. К тому времени, когда прибыл Мильсом, оба мальчика сладко спали под рождественской елкой. Уэр отослал дворецкого, чтобы тот принес чай для взрослых – за исключением тети Юдоры, которая тоже уснула, положив голову на карточный стол. Пру бродила по комнате, восхищаясь мебелью и убранством, а затем присоединилась к Грейс-Энн и герцогу, когда два лакея и дворецкий внесли чайный сервиз.
Как только все было расставлено к удовлетворению Мильсома, он щелкнул пальцами лакеям и кивнул на спящих детей. Маленькие мальчики, растянувшиеся на ковре его светлости, не соответствовали достоинству Мильсома. Близнецов унесли из гостиной точно так же, как груду грязной посуды.
После изящно сервированного чая взрослые переместились к пианино в углу комнаты, оказавшимся самым прекрасным инструментом, на которого когда-либо играла Грейс-Энн. Пруденс оправилась от утреннего недомогания и пела замечательно, направляя голос и томный взгляд в сторону герцога. Грейс-Энн присоединялась к ней, когда исполняла некоторые старые рождественские гимны, и даже Уэр подпевал время от времени. У него и в самом деле не было слуха, но, извинившись перед ними, герцог, тем не менее, весело проводил время. Затем Пру в одиночку спела несколько гэльских рождественских песенок. Грейс-Энн не хотела знать, где и когда сестра выучила их – только не сегодня.
Они перестали петь, когда мальчики вбежали в комнату, они снова были переполнены энергией. Мильсом поклонился.
Лиланд сказал Грейс-Энн:
– Видите, никакого шума, никакой тревоги.