Беглецы с ходу бросаются в реку, а один из них, приземистый крепыш с автоматом в руках, остаётся на месте и пытается прикрыть остальных. Дикари и около десятка боевых псов бросаются вслед за ними. В одиночного бойца летят стрелы, собаки обходят человека с оружием по флангам, а он встал на колено и бьёт в преследователей короткими злыми очередями. Стреляет этот храбрый одиночка метко, ничего не скажешь, несколько «зверьков» и пара собак падают. Однако у него заканчиваются патроны. Перезарядить оружие он не пытается, бежать тоже и, вытащив из рюкзачка за спиной что-то вроде металлической цепи, остаётся на месте. На храбреца кидаются псы, и он отмахивается от них своим оружием. Однако силы неравны, и подбежавшие дикари бьют его копьями.
Оставшемуся в заслоне мужичку пришёл конец, это понятно. И я вновь наблюдаю за беглецами, которые уже выбрались на наш берег и бегут по полю. Причём несёт их нелёгкая не куда-то, а прямо на нас. Дикари тем временем входят в воду, продолжая преследование, и здесь даже непрофессионал поймёт, что беглецам не уйти. Женщины слишком медлительны, явно никогда не бегали, а мужчины, которые их не бросают, хотя и выглядят как хорошие бойцы, «зверьков» и собак не удержат.
– Снайперов сюда! – бросил я за спину.
Пятёрка наших лучших стрелков с СВД и СВДС появилась на зов сразу же. Весь отряд проснулся, воины понимали, что нас вот-вот обнаружат, паковали рюкзаки и готовились к бою. Повернувшись к стрелкам, я кивнул на поле и беглецов, которые находились от нас уже метрах в трёхстах:
– Прикройте людей!
Стрелки молча заняли удобные позиции, а я продолжил наблюдение. Женщины, симпатичные, молодые, их мордашки уже можно разглядеть вполне отчётливо, выдыхались на глазах. Одна из них чуть не упала, но чуть полноватый парень, с красным от натуги лицом, вовремя подхватил её, закинул руку обессилевшей на плечо и продолжил бег. Дикари, видя, что вот-вот настигнут добычу, заверещали что-то неразборчивое, и погоня стала расходиться веером. Вперёд вырвался здоровенный космач с покатым лбом, матёрый хищник, знающий свою силу, не иначе как знатный воин или вождь. Одет неплохо, в чудом дотянувший до наших времён спортивный светло-синий костюм из синтетики, в руках держит метровую дубинку, которая на солнце отблёскивала всеми цветами радуги. Знакомая штучка – что-то среднее между гетманской булавой и палицей, оголовье её покрывается цветным стеклом, подобное оружие рядовые члены племени не носят.
Сухой щелчок! Первый выстрел наших снайперов – и передовой воин, роняя своё красивое грозное оружие, которое он уже был готов кинуть в спину одного из беглецов, на миг застыл на месте, а затем рухнул в невысокую траву. Остальные наши стрелки поддержали товарища. Выстрелы снайперских винтовок разорвали тишину лесной чащобы. Дикари и боевые псы начали погибать один за другим. Кто-то из оставшихся в живых варваров выкрикнул команду, и все как один «зверьки» и животные затаились в траве и ползком стали откатываться обратно к реке.