Я высказал свои опасения Тордис, и женщина печально кивнула. Затем мотнула головой в сторону подавленного Финна.
— Ты знаешь, что он упросил Клеппа Спаки наколоть ему знак валькнута на лбу, — спросила Тордис. — Наверняка придет просить у тебя твой амулет для образца.
Я даже не нашел, что сказать в ответ — настолько это была плохая новость. Если Тордис говорит правду, значит, Финн намеревается вручить свою судьбу в руки Одноглазого. Отныне он не будет беречься в бою. Станет переть напролом, пока не получит внятного знака от Одина, как поступать дальше. На мой взгляд, лучше уж сразу сигануть головой вниз с высокого утеса. Плохо… Как же все плохо! У меня было такое чувство, будто крыша над головой рушится.
Кое-как прикончив подливку (ибо жор сразу пропал), я улегся возле огня. И хотя тело наслаждалось ощущением тепла и сытости, голова раскалывалась от черных мыслей. Подобно стае переполошенных чаек, они метались внутри черепа и орали на все лады. И то сказать, мне было о чем тревожиться. Прежде всего, конечно, Владимир и его грозный дядька. Поди знай, как они поведут себя, добравшись наконец до гробницы Аттилы. Финн. Один. И эта чертова куча серебра… будь она неладна. А еще проклятые мужененавистницы и их таинственная предводительница. Хотел бы я знать, имеет ли она какое-то отношение к давно умершей Хильд. Мне не давал покоя рунный меч, который я видел в ее руке. Не говоря уже о моем собственном мече.
Я запретил себе спать в надежде, что тело — наперекор запрету — все-таки заснет и подарит хоть краткое отдохновение. Напрасные мечты: тревожные мысли по-прежнему бились в моей голове — так, что вскоре я почувствовал боль в глазных яблоках. Поэтому появление Финна я воспринял чуть ли не как избавление. Ни слова не говоря, я снял с шеи знак валькнута и протянул побратиму.
Финн так же молча — не удивившись, ни о чем не спросив — взял амулет и повесил себе на шею.
— Опасную дорогу ты избрал, — сказал я, борясь с внезапно нахлынувшей дурнотой.
Как-то раз мне довелось плавать на плохо уравновешенном кнорре. Всякий раз, как ветер ударял нам в бок, судно кренилось так, будто в следующую минуту собиралось опрокинуться. Рулевое весло вылезало из воды и беспомощно повисало в воздухе. И нам ничего не оставалось делать, лишь терпеливо ждать, покуда порыв ветра стихнет и снова появится возможность править кнорром. Так вот, в тот раз я чувствовал себя примерно так же, как сейчас.
Финн неловко пошевелился, затем поднял на меня взгляд. В его глазах я прочитал несокрушимую уверенность в собственной правоте.