— Пока.
Он помедлил.
— Ты не сердишься на меня?
— А разве тебе не все равно?
Питер вернулся в комнату, неожиданно громко захлопнув за собой дверь. Он приблизился ко мне и, взяв меня под подбородок, запрокинул мою голову назад.
— Ты плохо действуешь на меня, — проговорил он недовольным тоном. — Я никак не могу сконцентрироваться на работе. Любое мое дело заканчивается тем, что я начинаю думать о тебе, ты просто околдовала меня. Живи мы в средневековье, я бы приказал сжечь тебя на костре!
Я через силу рассмеялась — стоять с запрокинутой назад головой было весьма неудобно, и все же мне нравилось ощущать силу Питера, его затаенный темперамент.
— Я должна точно соблюдать все требования к жене политика и помогать ему в достижении его целей — я все поняла. Иди и работай, Питер.
Вместо ответа он с жадностью припал к моим губам. В его поцелуе не было свирепости, лишь властность, притягивавшая меня к нему, лишавшая меня собственной воли и сил, делавшая меня вялой и податливой в его руках.
И когда я с полузакрытыми глазами припала к его плечу, он выпустил меня. Ничего не говоря, чуть прихрамывая, неровной походкой он направился к двери и вышел из комнаты.
«Надо бы разобраться и понять, что же я чувствую на самом деле?» — спросила я себя, но и после размышлений по этому поводу ответа у меня не было.
Мне нравится, как Питер целует меня, я не могу этого отрицать, пусть и оказываюсь в какой-то мере изменницей в отношении Тима. Можно ли любить одновременно двух мужчин? Я усмехнулась собственному вопросу.
Питера я не люблю, об этом не может быть речи, но он симпатичен мне. Он хороший человек, его поведение безупречно, и, несомненно, это честь — быть его женой. Я до сих пор с трудом осознавала, что более не являюсь Памелой Макдональд. Дома меня ожидали две телеграммы, и Бейтс подал их мне во время завтрака.
Одна была от мамы, другая от папы. Увидев на конвертах мое собственное имя, я вдруг усомнилась в том, что они предназначены мне… миссис Питер Флактон.
Как странно! Но еще более странными выглядели поздравления мамы и папы по поводу моего бракосочетания. Хотелось бы знать их мнение о Питере, и я вдруг с полной уверенностью поняла, что он им понравился бы, особенно маме. От подобного зятя не отказалась бы ни одна теща — уравновешенного, надежного, честного и богатого.
О чем еще могут мечтать родители для своей дочери?
Страдая из-за Тима, я поняла, что мама и папа в отличие от меня отнюдь не пылали энтузиазмом в отношении нашего брака, как мне прежде казалось. Они считали его слишком безрассудным и, хотя женитьба должна была заставить его стать серьезнее, предпочли бы видеть мужем своей дочери человека постарше.