– Нельзя считать разумным человека, который не умеет быть одержимым, когда это нужно. Это Бичер. Надеюсь, мадам, вы знаете, кто такой Бичер? – спросил прадед, в упор глядя на окончательно опешившую бабку.
Судя по всему, она не знала.
– Все великие открытия были сделаны людьми, у которых чувства опережали мысли. Это сказал Паркхерст, – уже с едва заметной издевкой в голосе закончил дед Максимилиан, легко подхватывая свой неподъемный баул.
Мать Ларри подавленно молчала.
– Дед, а можно ты будешь жить в моей комнате? – неожиданно решился Ларри, с трудом поднимая второй чемодан. – У меня много места, тебе будет удобно, честно!
– Именно это я и собирался предложить, – невозмутимо кивнул тот. – Показывай дорогу, малыш.
С этого дня у мальчика началась совсем другая жизнь.
– Знаешь, Ларри, я ведь обычно не сыплю вот так цитатами, – неожиданно сообщил прадед, видимо желая оправдаться перед мальчиком. Фраза должного эффекта не возымела: мальчик просто не знал, что означает слово «цитата». Естественно, это не укрылось от внимания гостя. – Да, запущенный случай, – хмыкнул Максимилиан. – Как же ты, братец мой, до такого возраста-то дожил, если таких элементарных вещей не знаешь?
Впервые в жизни – снова «впервые», а ведь прошло лишь несколько минут знакомства! – Ларри стало стыдно.
– Знаешь, я охотно допускаю, что тебе не нравится в школе. Еще Марк Твен… ах да, ты ведь все равно не знаешь, кто это такой. Или все-таки знаешь? Нет? Ну, неважно, после я тебе расскажу. Так вот, еще Марк Твен говорил – не возьмусь повторить дословно, но примерно так: «Я не хочу, чтобы хождение в школу мешало моему образованию». Но человек, который не хочет ходить в школу, должен доказать, что ему там неинтересно, и доказать это знаниями. Наилучшим аргументом, на мой взгляд, было бы нечто вроде: «Учитель рассказывает то, что я знал уже два года назад». Но ведь ты не можешь так сказать, верно? – Прадед, расхаживающий по комнате, внезапно остановился прямо напротив Ларри и вытянул палец.
Ларри немедленно икнул. Икота на нервной почве в их семье была наследственной, по материнской линии. Помнится, дед Томаззо, мамин отец, кричал, что это «от дурацких пожирателей овсянки», на что бабушка Элизабет бесстрастно заявляла, что «сия дурная привычка, вне всякого сомнения, могла быть унаследована только вместе с не менее дурной кровью», – и с вызовом смотрела на деда, который немедленно уносился из комнаты, ругаясь под нос по-итальянски.
– Так вот, на мой взгляд, ничего дурного в том, что человек не хочет посещать школу, нет. Но только в том случае, если этот человек занимается самообразованием. А что касается твоей страсти к путешествиям и приключениям, так один древний ученый, его звали Маркс, говорил: «Страсть – это энергично стремящаяся к своему предмету сущностная сила человека». Впрочем, тебе пока не понять.