И вот я, выйдя в отставку в чине поручика, стал мирным рижским обывателем. Хромота моя, сперва доставлявшая множество неприятностей, ведь я даже не мог вскочить в седло, а забирался с приступочки, понемногу выправлялась, Минна отыскала хороших врачей, их мази и растирания совершили чудо. Четыре года спустя после нашего венчания я уже жалел, что опрометчиво попросился в отставку, и тосковал о своем полку так, как узник в каменном мешке тоскует о вольном ветре лугов и полей. Но у нас родилось трое детишек, я подозревал, что и четвертый уж в походе, так что возвращение в полк было для меня невозможно — я не мог бросить семейство, главой коего так скоро сделался.
Рижская жизнь имела свои прелести. Зиму мы проводили в городе, летом жили на мызе, навещали соседей, я купил хорошую лошадь, дал ей обычное имя Баязет и объездил верхом все окрестности. Вместе с Минной мы посетили всю ее родню в Курляндии, которая лет за десять до того по просьбе тамошнего дворянства присоединилась к Российской империи. Кроме того, я очень удачно играл…
Страсть к картежной игре завладела мною очень рано — мне, кажется, и тринадцати не было, когда я сорвал свой первый банк. Меня из баловства обучил играм родной дядя, младший брат матери моей, а до совершенства я дошел, уже вступив в службу.
Черные гусары — игроки отчаянные, а я смолоду полагал, будто благородные правила, принятые в нашем полку, распространяются на всю Российскую империю. Вот и попался в когти к тем промышленникам с большой дороги, коих четыре короля карточной колоды кормят куда вернее, чем все земные короли вместе взятые. К счастью, я, хотя и продулся основательно, больших глупостей не наделал — стреляться не стал и векселей не подписывал. К тому же у меня хватило ума, осознав свое несчастье, сразу скакать к эскадронному командиру и во всем ему покаяться. Был я изруган нещадно, а потом собрались старшие товарищи и придумали замечательную ловушку.
У карточных шулеров есть милый обычай — когда обыграют они вчистую молодого человека из хорошей семьи, то предлагают ему вступить с ними в долю, учат его всевозможным кундштюкам, и он, будучи изрядно запуган, помогает им заманивать таких же простаков, каков был сам до встречи с подлецами. Я был молод, горяч и крепко зол на шулеров, поэтому удалой замысел командира моего принял с восторгом, вошел в шулерское общество, усвоил многие приемы, а потом произошло громкое разоблачение, изгнание гнусных обманщиков из городка, где стояли мы на зимних квартирах, и деньги, мною проигранные, ко мне вернулись.