– Ясное дело – золото. Не твои же дырявые тапочки. Кстати, они сегодня опять гуляли по комнате. Я их спрашиваю: «Как жизнь? Не надоело ли молчать? Рассказали бы что-нибудь». А они гордо развернулись – и в коридор под трюмо. Ты бы мне канарейку, что ли, купил.
– Зачем она тебе?
– Мы бы с ней разговаривали. А от тапочек слова не добьешься, хоть и строят из себя невесть что, шаркают важно.
– А в тапочках ты никого не заметил?
– Нет. Сами по себе разгуливали.
– Да, ты меня сегодня озадачил, – задумчиво произнес Павел. – Ладно, поеди́м сначала, – и отправился на кухню, где принялся готовить ужин.
Но из комнаты тотчас же донесся недовольный голос:
– Ты, прежде чем есть, полить меня должен, а то только о себе и думает. Тут жизнью рискуешь из-за его тряпок, а он всё свои холостяцкие привычки никак не бросит. Ты теперь человек семейный, я как-никак член твоей семьи. Так ты сначала обязан позаботиться о другом, а потом о себе.
– О, прости. Задумался я.
Он налил в кружку воды и тщательно полил растение. Кактус при этом удовлетворенно кряхтел и фыркал, совместив умывание с питанием. Когда процедура закончилась, он покосился на журналиста и заметил:
– Хорошо бы блюдечко сменить. Надоело в одном десять лет стоять. Выбери только покрасивее, с цветочками.
Пообещав выполнить его просьбу, Павел вернулся на кухню и, ужиная, долго раздумывал над происшедшим, но ничего не решил и помчался к Валерию.
Ученый сидел в гостиной за столом вместе с Пушкиным и пытался пробудить в нем творческие силы.
– Александр Сергеевич, рифма берется очень просто: надо подбирать слова, которые имеют одинаковые окончания. Например, турбулентные – моментные, потоки – биотоки. Ну-ка, напрягитесь. Какую рифму вы подыщете к слову «искать»?
– Искать – икать.
– Нет, надо что-нибудь поэтичнее… – учитель замер в ожидании.
Поэт сморщил лоб, закрутил пальцем кудрявые бакенбарды, но ничего лучшего подыскать не удавалось.
Клеопатра, которая сидела тут же и под руководством тетушки Лиды училась шитью, подсказала ему:
– Искать – побеждать.
– Лучше, – одобрил Валерий, но продолжал настаивать: – Александр Сергеевич, попробуйте выдать четверостишие. Так, наверное, будет легче. Помните свое знаменитое: «Я помню чудное мгновенье, передо мной явилась ты, как мимолетное виденье, как гений чистой красоты»? Здесь у вас строчки рифмуются через одну.
Валерий не был корифеем в поэзии, все знания в литературе ограничивались школьной программой, но он считал, что этого вполне достаточно, чтобы оценить чужие произведения и преподать урок несведущему.