Дальше шло официальное сообщение.
- Тэк-с, — усмехнулся дед, — а что нам Лондон скажет? — и принялся возиться с рукояткой настройки, ловить свою любимую «ВВС»…
Домой мы приехали, где-то, через час — полностью информированными людьми.
- Умер, — кратко ответил на вопросы бабушки и мамы дед, — только умоляю вас: никому не звоните сейчас, и ничего не сообщайте. Без вас сообщат, по телевизору. И ты, Роман, тоже, — повернулся ко мне дед, — сильно не распространяйся, зачем мы с тобой в лес с радиоприёмником ездим…
…Я сейчас не помню, в тот ли вечер по центральному телевидению Игорь Кириллов сообщил о «…тяжёлой, невосполнимой утрате», которую куда-то «понёс совецкий народ» — помню только, что моя маленькая сестрёнка очень расстроилась: из-за траура на телевидении отменили её любимую передачу «Спокойной ничи, малыши!» — и прерванную сказку про путешествие мальчика Нильса на диких гусях мне пришлось на ночь читать ей из книжки. Зато, я очень хорошо помню следующий день в школе: и траурную линейку, и портрет в траурной раме, который повесили в школьном вестибюле, и «почётный караул» из пионеров-отличников, который выставили возле этого портрета. Бедняги-отличники должны были стоять там, под портретом, с поднятой в пионерском салюте рукой — а возле них постоянно вертелись наши школьные хулиганы, хлопавшие у них перед лицами самодельными бумажными хлопушками. Буду честен до конца: не смотря на свой хулиганский характер, я в этом безобразии не участвовал — наверное, потому, что ребят было, объективно, очень жаль.
Ну, а ещё помню двоих весёлых десятиклассников, которые орали на весь школьный коридор: «Радуйтесь, жители города! Умер, умер проклятый метельщик!…». Если кто помнит детский фильм «Город мастеров», то и эту фразу без труда вспомнит.
…Ну, а потом имело со мной имело место произойти Приключение. Настоящее, серьёзное Приключение, в результате которого я, десятилетний мальчишка-школьник, оказался ни где-нибудь, а в приёмной Управления Комитета Государственной Безопасности по Иркутской области. И доставлен туда я был какими-то гебешными офицерами, да на их же гебешной «Волге».
А произошло следующее: в годы моей учёбы в младших классах школы был у меня старший друг и коллега Лёша Теряхин. Коллега — потому, что всё школьное детство и его, и меня регулярно дёргали для участия во всяческих праздничных приветствиях: во время районных партконференций и прочих подобных мероприятий мы выходили на сцену, и читали всякую торжественную стихотворную муть:
…Бей, барабан!
Трубите сбор, горнисты!