А пока Ритка всё это рассказывала мне, к соседнему дому подъехала «скорая» — и санитары принялись загружать летуна на носилки — с шуточками и прибауточками. Похоже, они его уже хорошо знали…
…Прошло с того времени уже двадцать лет, или даже немного больше. Все эти годы Ритку я не встречал: разбежавшись тогда в разные стороны, мы потеряли друг друга из виду и, живя в одном городе, ни разу не пересеклись. И тут — надо же! — выгуливая собаку на Набережной, столкнулся с ней нос к носу! И, естественно, тут же начался разговор о том, кто как живёт и чего добился в этой непростой жизни — а потом беседа естественным образом перетекла в воспоминания о юности. И тут я спрашиваю:
- Кстати, а что с тем вашим соседом стало? Ну, с тем, который каждый год начинал стеклить балкон, и постоянно летал оттуда? Помнишь?…
В этот же момент я увидел перед собой не взрослую даму, но ту же смеющуюся девчонку, что и двадцать с копейками лет назад:
- Ещё бы не помнить! ТАКОЕ не забывается! Значит, слушай: он застеклил-таки свой балкон! С ВОСЬМОГО РАЗА! С ВОСЬМОГО, ты понимаешь?! ОН ВОСЕМЬ РАЗ ЛЕТАЛ!!! И то, что он его застеклил, стало настоящим Событием для всех соседей! Но главное — не это: застеклив свой балкон, он знаешь, что сделал? Тут же, с чистой совестью продал квартиру! Той же осенью — не помню точно, в девяноста третьем или в девяносто четвёртом. Но и это ещё не всё: как ты думаешь, что сделали новые жильцы, едва заселившись в его бывшую квартиру?
- Думаю, — выдавил я с трудом, — что в первую очередь они сломали на фиг всю его городиловку на балконе… — рассказ моей старой знакомой с какого-то места начал напоминать мне какую-то комедию абсурда, и я решил придерживаться стиля.
- Вот именно! — Ритка веселилась, — и знаешь, о чём молились все жильцы наших домов, когда он уехал? Чтобы его новая квартира была даже не на втором, а только на первом, ТОЛЬКО НА ПЕРВОМ этаже! Он же — маньяк! У него мания — балконы стеклить!…
Нет, подумал я, дело в другом: просто, в детстве мужик хотел стать Валерием Чкаловым — ну, или Полиной какой-нибудь Осипенко — но слишком далеко в подсознание загнал свою мечту. А она возьми — да и прорвись оттуда…
Рогатка, как символ гуманизма и человечности
В обеденный перерыв сидим в телецентровском буфете — уже пообедали, теперь кофейничаем и курим: буфетчица Дина Эдуардовна разрешает нам здесь курить, когда больше никого в буфете нет. Ну, в самом деле: не тащиться же с чашкой ароматного кофе в грязную телецентровскую курилку, где даже присесть негде. Сидим втроём: Наташка, я — и Гарри, оператор РТРовского корпункта. Не помню, о чём болтали — но вдруг он поворачивается ко мне, и говорит: