— Не говори о деньгах. У тебя их все равно мало. Я еще раз спрашиваю: ты уверен, что это тебе надо? Ты и без этого сможешь по возвращении домой со временем стать хорошим механиком. Тем более, какой-то опыт у тебя остался.
— Я не хочу быть просто хорошим, — заявил молодой человек. — Я хочу быть лучшим.
Хосе внимательно посмотрел в лицо инженера. В глазах того горел почти фанатичный огонь. Такой — мастер это знал — встречался только у тех, кто впоследствии действительно становился специалистом высокого класса.
— Когда ты готов приступить? — спросил Норьега.
— Сегодня, — быстро ответил русский.
— А как же твоя основная работа?
— Ее почти нет. Мы сейчас в основном бездельничаем. А тупо пить ром или валяться на пляже мне не хочется.
— Ладно. Жду тебя через час. Или два. Денег мне не надо. За три месяца ты их и так отработаешь. Но если сегодня не придешь, больше не появляйся.
— Я обязательно приду… И еще, сеньор Норьега. Можно вопрос?
— Задавай.
— Это касается некоторых особенностей работы… Только пообещайте, что не выгоните меня, когда я его задам.
— Не буду. Ты уже убедил меня в том, что хочешь работать.
— Разговоры в городе ходят, сеньор Норьега… Будто бы вы… И некоторые другие механики… Используют… Как это будет по-испански… Не совсем традиционные методы. Особенности.
— Ты знаешь, почему Кубу до сих пор даже гринго не могут победить? — спросил Норьега.
— И почему?
— Потому что каждый кубинец днем посещает партийное собрание, вечером — церковь Девы Марии, а ночью — колдуна Вуду.
Инженер пристально поглядел на механика, но понять, шутит тот или нет, не сумел.
— Так как же насчет некоторых особенностей работы?
— Если ты боишься насчет твоих убеждений, партийных или религиозных, я тебе уже все объяснил.
— Но эти особенности действительно есть?
— Поработаешь — узнаешь, — просто сказал Норьега. — Может быть, — решил затем добавить он.
Кошмар начался минуту спустя после того, когда Надежда сообщила своему телефонному собеседнику, что она его ненавидит. До этой минуты Сергей предполагал, что он знает о кошмарах все. Однако он ошибался.
Свалившейся как снег на голову пару дней назад Наде выделили комнату Егора, самого же сына попытались переселить в зал, одновременно служащий и спальней родителей. Егор демонстративно перетащил компьютер в узкий чулан, располагающийся сразу направо от прихожей, не менее демонстративно установил там же кушетку, и не высказал ни малейшего желания ночевать в одной комнате с родителями — четырнадцать лет, это вам, как-никак вполне сформировавшийся подросток, чертовски самостоятельный, давно уже неласковый и уверившийся в том, что Лихомановы-старшие ни бельмеса не понимают в этой жизни. Может быть, даже меньше, чем эта полусумасшедшая Надежда — эта повидала куда больше, с ней хоть интересно поговорить бывает…