Человек в рубахе по-новому взглянул на застывшего Смагина:
— Так вот кого я в лесу подобрал!? — он недобро улыбнулся. — То-то он от страха вспотел аж. Теперь понятно.
И тут Смагин понял, кто перед ним. Чернец! Без плаща и клобука на голове он разительно переменился.
Никифор приблизился к Смагину вплотную:
— Ну, чего молчишь, как воды в рот набрал?
— А чего говорить-то? — Клёнка сглотнул комок.
— Чего не пожаловал? Звали же.
— Так. Идтить надо было.
— И куда это ты так торопился?
— В Коломны.
— Чего там забыл?
— Сродственники там.
— Соскучился? — Никифор отвернулся и шагнул в сторону, постукивая палкой по дощатому полу горницы.
Смагин промолчал. Ответа от него и не требовали. Перед Смагиным теперь остановился чернец. Двумя руками он дернул его ворот в разные стороны и зло ухмыльнулся, увидев, на открывшейся груди крестик на черной бечевке:
— Ты же христианин. Я видел, как на купала святой церкви крестился. Зачем дьявольские книги от очистительного огня спасал?
— Клёнка невольно прикрыл крестик ладонью:
— Они не дьявольские.
— Да ты думаешь, что говоришь? — возмутился протоиерей и пристукнул посохом. — Может, у них — язычников и празднества не дьявольские? — он с подозрением скривил лицо.
Смагин опустил голову с мыслью больше вообще ничего не говорить. А то и так уже про Коломны проговорился. Как-то уж очень легко сболтнулось, как будто пьяный был или под силой какой-то. Этот чернец определенно на него как-то влиял.
— Куда дел книги? — чернец ухватил Клёнку за палец и начал выкручивать его к верху. — Говори, пособник язычников.
Смагин выгнулся и сквозь нарастающую боль неожиданно, словно увидел ответ, повисший перед ним в воздухе, как на доске мелом. Как будто чья-то невидимая кисть нарисовал перед глазами белесые буквицы:
— Я их в лесу зарыл. У..у..уу, — на приметном месте.
Страшная рука отпустила палец:
— Место найдешь? — он внимательно вгляделся в лицо Смагина, словно пытался прочесть все его мысли. Глаза были колючие и, казалось, прокалывали его насквозь, как острый шип розы тонкий лист.
Кленка схватил ноющий палец другой рукой. Все-таки он очень сильно его скрутил, может, даже сломал:
— Найду.
— Ты ему веришь? — Никифор выставил голову из-за плеча чернеца и тоже пристально смотрел на Клёнку. — А если набрешет?
— Набрешет, кровью умоется, сразу там, на месте, — чернец отвернулся от Смагина, словно потерял к нему интерес. — Завтра с утра пойдешь, покажешь. — Он устало присел на лавку. — Никифор, позови дежурного.
Протоиерей молчком толкнул входную дверь:
— Кузьма, — в коридоре отозвался гулкий голос. — Подь сюды.