Мы осторожно пробирались по краю деревни. Готовые к любой неожиданности, мы обследовали первую избу. Пустая, заброшенная. Такая же картина повсюду. Казалось, жители ушли вдруг из деревни все вместе и разом. Во многих избах мы нашли недоеденную пищу на столах. Горшки с мясной похлебкой висели над погасшими очагами. Большинство дверей были распахнуты настежь. Все выглядело очень странно и зловеще.
Зандер был прав. Человек, лежавший на дороге, был мертв. Гражданский. У него был пробит череп, лицо искажено гримасой ужаса. Поодаль мы увидели еще двоих убитых.
Затем в избе мы наткнулись на женщину, согнувшуюся над столом так, будто она дремала. У нее была прострелена голова. Рядом лежал недоеденный кусок хлеба с маслом и с пятном крови на нем, как будто это был джем.
Что за трагедия разыгралась тут? Мы взирали на все это в глубоком молчании. Создавалось такое впечатление, будто мы ступили на запретную землю. Мы невольно перешли на шепот, и наши голоса звучали хрипло.
Теперь мы пробирались к усадьбе, находившейся позади дороги. Зандер и Шейх вышли вперед, чтобы ее осмотреть. Лейтенант сказал, что скоро мы двинемся обратно, наша задача выполнена. Нет особой необходимости, говорил он, заглядывать во все другие дома. Я только собирался последовать за двумя другими в крестьянский дом, когда Францл вдруг толкнул меня локтем в сильном волнении:
– Слушай… посмотри вон туда…