Основные позиции противника оказались за гребнем, похоже, с этой стороны японцы нападения не ожидали, взвод зашел к ним в тыл. Танк проутюжил неглубокие окопы и разбегавшихся японских пехотинцев. На спуске скорость увеличилась. Через щели командирской башенки Сергей видел, что остальные танки взвода благополучно миновали перевал, артиллерии у японцев не было. Не успел он обрадоваться этому факту, как танк дернулся, разворачиваясь на полном ходу, и замер.
— Командир, мы, похоже, разулись!
Сопроводив открытие люка мнением по поводу своевременности поломки, Сергей, высунувшись, оценил расстояние до противника. Полкилометра как минимум успели проскочить. Если снайпера у них нет, то можно работать. Рядом остановился танк младшего лейтенанта Мирошкина. Шацкий свой танк поставил более грамотно — прикрыв от японцев борт командирского танка со слетевшей гусеницей своей «тридцатьчетверкой». Из троих десантников, бывших на броне, осталось двое. С танка Мирошкина десантники снимали своего раненого товарища.
Отыскав взглядом командира отделения десантников, лейтенант окликнул его:
— Сержант! Как там тебя… — Фамилию сержанта Сергей услышал только вчера, да и то один только раз, и сейчас вспомнил ее не сразу. — Вощило! Какие потери?
Отделенный оторвался от раненого и доложил:
— Турсунбаев с танка упал. То ли ранен, то ли убит. Шумейкина, пулеметчика, тяжело, да у меня царапина, можно не считать.
Японцы не смогли, точнее просто не успели, организовать встречу, поэтому так легко отделались. Посмотрев на раненого пулеметчика, лейтенант понял — не жилец. Кровь толчками буквально выплескивалась изо рта при каждом выдохе и тут же стекала вниз, разбавленная холодной дождевой водой. Попытки остановить ее успеха не имели, просто не могли иметь. За время участия в боях Сергей вроде бы привык к постоянным потерям, несмотря на близкий конец войны, бои с эсэсовскими танкистами были ожесточеннейшими. Но сейчас, глядя на умирающего пулеметчика, защемило сердце. Это он — лейтенант Сергей Иванов был его командиром, пусть временным, но не смог, не сумел уберечь. Причем война-то уже закончилась, японцы капитулировали, только не до всех приказ о капитуляции дошел. А может, дошел, но некоторые фанатики-самураи выполнять его не собирались. Так и резали бы себе брюхо, чего других-то губить?
Вспомнив, что он здесь командир, Иванов оставил около раненого двоих, остальным выделил сектора для наблюдения, особенно не нравилась ему ложбинка справа. До нее всего метров сто пятьдесят, если японцы туда доберутся и начнут стрелять, то вполне могут еще кого-нибудь подстрелить. Ремонт гусеницы организовали без него. Обычно гусеницы натягивают всем экипажем. И неважно, командир ты или нет, тянешь вместе со всеми, но сейчас тут был весь взвод и рабочих рук хватало. Проблема вылезла неожиданно.