два выхода
Дудинскаса уже не хватало. И, даже решив законсервировать Дубинки, чтобы разобраться с городскими делами, он понимал, что выходов с деревней у него остается только два.
Первый — бросить все в городе и взяться за порядок здесь самому. Он не сомневался, что это у него получилось бы. Кроме прочих умений, он теперь научился делать музей.
Скажем, он знал, что первым делом нужно перевести его на полную самоокупаемость.
— Только и всего? — иронизировал Петр Мальцев, когда, встречаясь, они жаловались друг другу на судьбу.
У Мальцева с его любимым детищем газетой «Лица» те же проблемы. Деньги на ее содержание ему приходилось зарабатывать на стороне, что радости, понятно, не приносило.
— Черт возьми! — говорил Мальцев. — Если мой замысел состоятелен, то газета должна кормить и себя, и хозяина.
Виктор Евгеньевич соглашался. Именно состоятельность своей музейной концепции он и надеялся доказать, придя однажды в Дубинки, чтобы как следует их раскрутить. Но Мальцев, увы, продолжал:
— Или дело пустое, или оно может развиваться и без автора.
Без автора ничего в Дубинках не получалось. Так же, как и у Мальцева с газетой.
Оба упрямились, даже себе не признаваясь, что ошиблись они в самом начале. Придумав «светскую» газету «Лица», Мальцев, похоже, поторопился, забыв, что для ее успеха как минимум нужно, чтобы появился свет. А Дудинскас, взявшись возрождать старосветскую культуру, наоборот, опоздал: в ней уже иссякла потребность.
Второй выход был в том, чтобы от музея избавиться.
Об этом он и думал ранним утром, когда болели суставы в ногах от подагры, разыгравшейся после того, как Геннадий Максимович позвонил и сообщил про разрушения, которые причинил Дубинкам ураган.
Об этом он и решил поговорить сегодня вечером в бане со своим давним знакомым Володей Хайкиным, совершенно нечаянно выплывшим из прошлой жизни и оказавшимся совсем крутым.
С Володей Хайкиным, приехавшим на несколько дней из Москвы, они не виделись лет пятнадцать. В ту пору Володя жил в Прибалтике и заведовал чуть ли не всеми курортами взморья, а сейчас занимался нефтью, обустроился в Москве, хотя дом себе приобрел и в Монте-Карло, где жила теперь его молодая жена...
...Которую он снял на улице, предложив подвезти, сразу, как он выразился, трахнул, но телефон взял, а когда через пару месяцев позвонил и она сообщила ему, что подзалетела, не стал помогать ей с абортом, а, наоборот, женился...
...И для которой купил небольшой самолет, чтобы она, оставляя ребенка на няню, могла летать в Москву на занятия, так как была студенткой второго курса.