— Вот откуда ты его знаешь.
Мириам кивнула.
— Даже в те дни Баннус был пылким, восторженным романтиком. Иегошуа часто шутил, что Баннус — живой дух движения. Иногда мне казалось, что они похожи, как братья. Баннус всегда смотрел на моего сына с почтением и тяжело воспринял его смерть. Он стал очень суров к тем из нас, кто еще верил в мирный путь реформ. А потом он убил сборщика налогов и ударился в бега. В горах много таких, как он, и к нему постепенно стянулись люди. Наверное, он научился у моего сына говорить. Какое-то время он часто навещал меня, пытаясь убедить в своей правоте. Если бы мать зачинателя движения встала на сторону Баннуса, он наверняка мог бы рассчитывать на более широкую поддержку. Я отказалась, и теперь он относится ко мне без той приязни, которую прежде выказывал. Впрочем, он и сам по себе добился серьезной поддержки, как вы, римляне, знаете.
— Это так, — кивнул Катон. — Но пока бандиты прячутся в горах, мы с ними можем справиться. Есть еще кое-что: я слышал то, что он сказал о какой-то внешней помощи.
— Что? Когда?
— В тот день, когда мы с Симеоном прятались под твоим домом. Я слышал, как ты говорила на улице с Баннусом. Он сказал, что ждет помощи от каких-то друзей.
— Да, вспомнила. Похоже, это его очень радует. Я не поняла, о ком он говорит.
Катон уставился на землю между сапогами, потом ответил:
— Вооружив Баннуса, больше всех выиграют парфяне. Вот чего я боюсь.
— Парфяне? — Мириам взглянула на Катона. — С чего бы Баннусу обращаться к ним за помощью? Они для нас гораздо опаснее, чем Рим.
— Я думаю, ты права, — ответил Катон. — Но, похоже, Баннус ненавидит нас больше, чем кого бы то ни было. По-моему, он придерживается идеи «враг моего врага — мой друг». Он не первый такой в истории. А если так, то вполне может статься, что он поднимет в этих землях восстание, подавлять которое придется всей мощью Рима.
Едва произнеся эти слова, Катон укорил себя за двуличность. Все это было бы правдой, если окажется, что Кассий Лонгин не предатель. Иначе не будет никакой армии, противостоящей Баннусу, только когорты ауксилиариев, разбросанные по гарнизонам вроде Бушира. Если в Сирии не пришлют дополнительные легионы, а Баннус ударит быстро, с присутствием римлян в Иудее будет покончено. Катон не мог поделиться этими мыслями с Мириам. Ее нужно убедить, что Баннус не преуспеет, а принесет огонь и меч ее соплеменникам. Только тогда она постарается всеми силами отговорить Баннуса и тех, кто его поддерживает. Катон решил переменить тему.
— Понятно, Баннус — подстрекатель, а чего же хотите ты и твои люди?