С ростом туризма и учреждением офисов международных организаций, оказывающих помощь Непалу после его приема в ООН в 1955 г., в долине появилось много белых людей. Вскоре отель Ройэл стал местом встреч европейцев и непальцев. И Борис с его жизнерадостностью, обаянием и энтузиазмом стал душой городского общества. Как заметил один корреспондент видной американской газеты, «Борис являет собой достопримечательность номер два в Непале после Эвереста». Это весьма высокая оценка, в особенности если учесть, что по неведомой причине долина Катманду изобилует экстравагантными людьми.
Мы с Мари-Клер полагали, что за тысячи километров от мегаполисов Европы и за полсвета от Нью-Йорка, в сотнях километров от ближайшего индийского города, Катманду с его изолированной от мира долиной будет для нас гаванью мира и покоя. Имея это в виду, мы разместились в маленьком бунгало, располагавшемся в уединенном уголке участка, на котором помещался отель. Однако очень скоро наши иллюзии рассеялись, т. к. выяснилось, что внешний мир надвигается и сюда: круг наших знакомств быстро расширялся и это напоминало парижский сезон выхода в свет молодых девиц. Оказалось, что посещение и приглашение друзей стало рутиной для Катманду с тех пор, как Борис переехал в Непал. Все большее число людей стремилось скорее познакомиться с Борисом, чем взглянуть на Эверест. Первые из них прибыли неделей позже нас.
Взбираясь по скрипучей лестнице в апартаменты Бориса, я повстречался с высоким человеком, спускавшимся от него. Загорелого красивого мужчину звали Эд. Так в отеле Ройэл именовали сэра Эдмунда Хиллари. Этот отель был для него чуть ли не вторым домом, куда он не менее одного раза в год наезжал после своих многочисленных экспедиций в Гималаи и в связи со своей нынешней работой по организации школ для детей шерпов, проживающих в районе Эвереста.
Я рассчитывал, что теперь, когда Хиллари живет в отеле, я узнаю гораздо больше об альпинизме. На деле этого не произошло.
Зато я многое узнал о пчеловодстве. Непритязательный и энергичный, Хиллари — воплощение энергетики и динамизма. Неиспорченный славой, долговязый новозеландец сохранил природную доброжелательность и шарм. Борис, всегда стремившийся использовать любую ситуацию в своих интересах, не забыл, что до того как сэр Эдмунд первым в мире взошел на Эверест, он был пчеловодом. Теперь Борису пришла в голову мысль ввозить пчел из Новой Зеландии. Это был еще один из его многочисленных проектов и планов. Эд, старый друг Бориса, разделял его энтузиазм по этому поводу и определенно больше предпочитал разглагольствовать о пчелах, нежели бесконечно повторять рассказ о покорении им верхушки мира.