На следующий день после приезда Хиллари двор отеля заполонили низенькие непальские полицейские, одетые в хаки и красное. В ворота отеля десятками въезжали джипы с красно-голубыми непальскими флагами в виде двойных вымпелов. Борис перемещался по всему отелю быстрее обычного. В бальном зале, по стенам которого располагались ряды портретов с изображением свирепых, средневекового вида, увешанных драгоценностями вельмож династии Рана, стояли столы, накрытые для гигантского файв-о-клок чая. Вся эта суматоха была подготовкой к, по-видимому, самой необычной встрече, которая когда-либо состоялась в Катманду. Всего через пятнадцать лет после приземления в королевстве первого за все время самолета одни из самых первых людей, слетавших в космос, прибыли, чтобы отдать дань уважения средневековому Непалу.
Российское посольство попросило Бориса организовать прием, что стало забавным выражением уважения его популярности, поскольку он — беженец из коммунистической России. Но это нисколько не тревожит ни Бориса, ни посольство. Непал — нейтральное государство, а русские блюда, которые готовят у Бориса, больше всего ценятся персоналом российского посольства.
В пять часов в сопровождении соответствующих непальских министров и их стеснительных жен с прикрытыми вуалью лицами (еще менее, чем десять лет назад их практически держали взаперти) прибыли трое космонавтов. Женщина-космонавт Валентина Терешкова выделялась ростом, статностью и светлыми волосами среди группы хрупких непальских женщин, которые пришли приветствовать ее.
Борис был в превосходном расположении духа, он провел целый вечер, беседуя на русском языке и получая интересную информацию о космосе. Останься они подольше, Борис наверняка стал бы одним из самых близких друзей этих космонавтов. Однако космонавты, облетевшие Землю за полтора часа, не задержались в Непале, и после их отъезда клиентами отеля были более заземленные гости.
Теперь у меня была возможность встретиться и подружиться с некоторыми достойными жителями долины. Первым из них и, вероятно, самым замечательным, был отец Маршалл Моран, тот самый представитель американской иезуитской церкви, встретившийся мне в баре отеля по приезде и пытавшийся подбодрить руководителя итальянской группы альпинистов, потерявшей одного из своих людей на склонах горы, которую они хотели взять.
Тибетцы называют его «американским ламой» и многие из них считают, что он — Далай Лама западного мира. Отец Моран с улыбкой подчеркивает, что он непалец, первый иностранец, получивший непальское гражданство. Тот факт, что католический священник получил такое отличие от индуистского бого-короля, свидетельствует об удивительном характере отца Морана, почете и любви, которыми он пользуется в этой стране.