Таежные встречи (Федосеев) - страница 64

Черня был старше Лёвки на два года. Они были братьями по матери. Первый, несмотря на свой сравнительно небольшой возраст, имел большой опыт и не зря считался хорошей зверовой собакой. Лёвка же уступал не только в возрасте и сноровке, но и в характере. Черня был кобель ласковый и в работе темпераментный, тогда как Лёвка отличался нахальством и грубостью, но работал по зверю азартно, был бесстрашным в схватке с медведем, за что мы его любили и многое ему прощали. В критическую минуту, когда нужно было прибегнуть, к помощи собаки, мы всегда имели дело с Черней; с ним было легко «договориться», он быстрее, чем Лёвка, понимал, что от него требуют.

Всё сильнее натягивая поводок, Черня вывел нас на увал, и там мы узнали, что идём не собачьим следом, а своим, еле заметным на старом снегу. Стало ясно: возвращаясь вечером, собаки наткнулись на наш след и вышли к стоянке, выбросив из своего пути большую петлю. Всякое сомнение исчезло, и мы прибавили шагу.

Сколько раз, следуя за Черней, я восхищался его работой. Какое скрытое чувство руководит собаками, когда они с поразительной точностью восстанавливают свой путь, даже спустя много времени? Какое чутьё и какая память должны быть у них, чтобы не сбиться, проводя нас по чаще, по завалам или хребтам?! Иногда Черне приходилось вести нас за десятки километров к убитому зверю, делая по пути бесконечные петли, зигзаги, много раз пересекая один и тот же ручей. И не раз, когда он уводил меня слишком далеко, закрадывалось сомнение в правильности пути, я останавливал собаку и думал: «Не вернуться ли назад?» Но когда мой взгляд встречался со взглядом Черни, — я терялся. Он будто говорил: «Неужели сомневаешься и не видишь так хорошо заметные приметы? Вот перевёрнутая моей лапой палочка, а здесь я прыгал через ручей и помял траву. А запах, неужели и его не чувствуешь, а ведь он хорошо ощутим даже среди более сильных запахов!..» Я не выдерживал его умного взгляда, полного уверенности, и сдавался. Черня, натягивая поводок, шёл вперёд и вёл меня за собою.

Как же было не удивляться и в этот раз, когда он вёл нас к медведю? Ведь вчера мы с Прокопием шли на табор по снегу, а так как снег и после нас сыпал длительное время, то к моменту возвращения собак наши следы, безусловно, были занесены им. Если Лёвка и Черня тогда ещё улавливали на снегу наш запах, то с новым снегом, кажется, всё должно было исчезнуть. Но в действительности не так. Лайка с хорошим чутьём улавливает запах зверя или человека спустя даже сутки, тем более, если они идут тайгою и оставляют этот запах не только на земле, но, главным образом, на ветках, на листьях, на коре деревьев, к которым они случайно прикасаются. Когда же собакам приходится восстанавливать путь спустя более продолжительное время, то, безусловно, ими руководит память, способная запечатлеть всё до мелочи в окружающей их обстановке.