— А про приемник почему не спрашиваешь? — зависшим от чрезмерного напряжения взглядом посмотрел я на Шилкина.
— Какой приемник?
— У меня там «жучки» понатыканы! Вы что, их не нашли?
— Жучки? Какие жучки?
— Ну, не майские же! Там у меня на диске все записано… Должно быть записано!
— Ты что несешь, придурок?
— Сам ты придурок! Я частный детектив, я за Буруновым слежу. Звони Добронравовой, она тебе все расскажет.
— Какой Добронравовой?
— Следователь московской прокуратуры, советник юстиции, она ведет убийство Бурунова… Тьфу ты! Она ведет убийство Воротникова и Светозарова. Они оба из одной компании. И Бурунов из их компании. Ты, наверное, из районного розыска?
— Ну, в общем, да, — в легком замешательстве кивнул Шилкин.
— Ну, теперь на Добронравову будешь работать…
— Не знаю такую.
— А ты позвони, узнаешь…
Но Добронравова сама позвонила мне. Как будто поняла, что я снова влип в историю. А чего тут понимать? Видно, привлекли ее к этому делу, и она узнала, что некий опер Шилкин выехал по мою душу. Тут и гадать не нужно, что меня ожидает…
Шилкин сам взял мой телефон, посмотрел, кто звонит. Фамилия Добронравова была ему уже знакома, поэтому он ответил.
— Да, уже у него… — выслушав следователя, кивнул он. — В наручниках он… Да, говорил про каких-то Воротникова и Светозарова… Звенья одной цепи?.. Ну, я не знаю, мы свою версию отрабатываем… Потерпевшая вчера вызывала вневедомственную охрану, мы сегодня сняли отпечатки, вышли на Старостина… Да, он говорил про какую-то прослушку… Ну, хорошо, я учту…
Шилкин нажал на «сброс», пролистал мою телефонную книгу, список входящих номеров, но, не найдя ничего такого, что могло его заинтересовать, отложил трубку в сторону.
— Значит, квартира Бурунова на прослушке?
— Тебе какой режим — онлайн или в записи?
— Хотелось бы прослушать, что там было в два часа ночи.
— Наручники сними…
Шилкин выполнил мою просьбу, но не в полной мере — один браслет оставил на моем левом запястье, а другой прицепил к своей правой руке.
Анжела давно уже была одета, когда мы зашли ко мне в комнату. Вид у нее был испуганный, бледный, и я поспешил ее успокоить:
— Не переживай, ошибочка вышла.
— Ну, может, ошибочка, а может, и нет… Твоя девушка? — спросил у меня Шилкин.
— Невеста. И в два часа ночи я был с ней здесь.
— Вы можете это подтвердить? — повернулся капитан к Анжеле.
— Да, конечно.
— Вы не спали ночью, следили за часами?
— Нет, не следила, — заметно растерялась она.
— А откуда такая уверенность?
— Но вы же в чем-то обвиняете Славу. Вам алиби нужно.
— В убийстве его обвиняют. — Шилкин так сверлил ее своим ментовским взглядом, что мне вдруг захотелось срубить его с правой.