Степан пошел голубей свистать, а я — быка за рога.
— Вера! — говорю. — Степан с завтрашнего утра на покос поедет. Согласие дал.
— Ну и слава те господи, — говорит. — Давно бы так.
— Но ты, — говорю, — потолкуй еще с ним. Он для виду упираться будет. Скажи еще, что колхозники тоже просили.
И про закрайки, и про телку, и про восстановленье огорода я ей сказал да быстрехонько смылся. Лишние слова — палки в колеса.
Тем временем у меня канитель идет — с бригадиров увольняюсь.
Председатель на одном правленье и говорит:
— Найдете, Александр Иванович, замену подходящую — отпустим. Нет — на нет и суда нет.
— Найду замену! — говорю.
— Кого же?
— Только, — говорю, — по секрету. Степана Кондратьева, то есть Корягу.
Председатель карандаш на стол выронил, загремел он на полировке.
— Вот так, — говорит, — у нас и ведется: на княжество приглашаем из варягов. Своих князей нету.
— Да какой, — говорю, — он варяг?! Он наш, крестьянин. А из колхоза ушел от горя. И вернуться готов почти что.
— Поживем — увидим. Работайте, Александр Иванович, — сказал мне председатель.
Ну, а как я Степана уговорил — это уж мой секрет. Скажу только, что после того правленья перед тем, как на переговоры к Степану идти, я в магазин завернул да взял там товару повседневного спроса. За ним легче по душам говорить, а тут — или по душам, или вообще никак.
Осенью уже на первом бригадном собрании Степан переволновался и сказал:
— А кто меня Корягой назовет, того буду штрафовать. Как за потраву общественных угодий.
Вся бригада — впокатущую.
Напрасно сказал — только масла в огонь подлил. По мне так пускай бы звали: Коряга ли, Огарыш — чем плохо-то? Я уж и расписываться прозвищем готов, до того привык — фамилии не надо…
…Так вот, говорю Коряге:
— Степа! Дай отгул — поросенка заколоть.
Поговорили мы с ним, поговорили, а отгула не дал. И я совсем уж согласился, что поросенок до воскресенья подождет, только вот с резчиком, Борисом Ивановичем, сызнова надо договариваться. Ну да ничего, Степан сказал, что так для бригады будет лучше.
А что ни говори — хороший мужик Степан и не в пример мне на своем месте. Только вот беда какая: не землю слушает, а телефонные гудки. Видно, еще из него производство не выветрилось.