]. Его деятельностью объясняются как природные и атмосферные явления (мороз, иней, треск деревьев, узоры на окнах и т.п.), так и появление в доме ёлки и подарков. Внешне — это старик с румяным лицом и красным носом, с седой бородой и усами, в белой шубе или тулупе и белой шапке (в отличие от красной сутаны или плаща западных зимних геронтологических персонажей), в валенках, с палкой или посохом в руке и мешком или котомкой с подарками за плечами.
Определяющими свойствами характера Деда Мороза являются доброта и щедрость: ёлочный миф превратил его в доброго старика-дарителя: добрый Морозко (1886) [371]; добрый дед (1892) [196, 402-403], «о, он такой добрый, этот старик!» (1894) [243, 585]. Перед Рождеством (или Новым годом) он успевает обойти все дома, чтобы поздравить, одарить и обласкать детей. Выполняя функцию наставника и воспитателя, он никогда не наказывает детей, а только журит их (в отличие от западного св. Николая, помимо подарков приносившего с собой прутья: справившись о поведении детей, в зависимости от полученного ответа, он либо одаривал, либо наказывал их). (Эта пресловутая дедморозовская доброта не раз оказывала помощь при характеристике того или иного человека. Иосиф Бродский, например, рассказывая об американском поэте Роберте Фросте, посетившем СССР в 1962 году, говорил с иронией: «…Фрост поносил всё на свете… Но когда вышел к публике, то был спокоен, улыбался — этакий добрый дед Мороз…» [79, 104]. Разумеется, это сравнение возникло у Бродского не случайно: Фрост [frost] — по-английски «мороз».)
В мифе о Деде Морозе, созданном общими усилиями взрослых, присутствовал расчёт на безусловное признание детьми его реального существования, что стимулировалось и всячески поддерживалось родителями. Вера в Деда Мороза превратилась в «испытание на взрослость»: её утрата рассматривалась как важный этап взросления. Варлам Шаламов (1907 года рождения) заметил о себе: «Потеря веры совершилась как-то мало-помалу… Разоблачение сёстрами рождественского деда Мороза на меня не произвело никакого впечатления» [477, 102]. (Ср. о том же у Иосифа Бродского:
И молча глядя в потолок.
Поскольку явно пуст чулок.
Поймёшь, что скупость — лишь залог
Того, что слишком стар.
Что поздно верить чудесам.
[58, 12])
Корней Чуковский в 1923 году писал о своей семи-летней дочери:
Мура всё ещё свято верит, что ёлку ей приносит дед Мороз. …Когда я ей сказал: давай купим ёлку у мужика, она ответила: зачем? Ведь нам бесплатно принесёт дед Мороз.
[475, 300-301]
Год спустя в его дневнике появляется новая запись: