Но весь детский дом в понимании окрылённого учителя физкультуры несколько не совпадал с детским домом в реальности: из мальчишеского состава по тем или иным причинам остались проводить каникулы в привычном тепле и уюте что-то около семи-десяти человек, а в спальне девочек оказалось только пятеро отложивших знакомство с Москвой до как-нибудь следующего раза.
Спальня мальчишек ближе к ночи наполнялась азартными выкриками и восторженными восклицаниями: там с поочерёдным успехом шли игра в пристенок и изучение классиков приключенческой литературы. На зимние каникулы, так пришлось, в этот раз остались в основном только воспитатели-мужчины (если точнее – Матвей Изольдович и учитель пения Эрнест Михайлович; оба под руководством Вероники). И азартные игры под Жюль Верна происходили исключительно совместно, в неразливном и тесном взаимопонимании.
Поэтому девочки принципиально не игравшие на деньги постепенно забывали, как выглядят лица их дежурных попечителей. Вероника иногда заглядывала к ним в спальню и просила назначенную старшей восьмиклассницу Ларису Мохову не забыть поторопить мальчишек с обедом или вывести на прогулку всю малышню. А по вечерам девочки наглухо закрывались от галдящего на другом конце коридора мира, рассаживались у затопленной печки, рассказывали страшные истории, разные сказки, и в комнате их тогда царил таинственный полумрак.
В Москву не поехали: Тася Банкина по прозванию Тобик (больное горло, поедание на спор сосулек); Диана Каримова (боязнь поездов, предпочтение авиации); и совсем малолетняя Раечка (в детском доме были девочки и помладше, но к Раечке они относились покровительственно по причине её никак не выдающегося роста). Заведующая детски домом Вероника Сергеевна вполне предвидела, что вот уже несколько месяцев подряд просаживающие по ползарплаты в приключенческом казино Матвей Изольдович Ласточка («Жулишь заново? Прекращу уважать!») и Эрнест Михайлович Горияшвили («А, э! Не можешь играть – отойди, покажу!!!») оставят девочек совсем без присмотра. Поэтому она попросила Ларочку Мохову остаться старшей над не поехавшей в поездку малышнёй. А Наташа не поехала потому, что не смогла поехать и осталась в детском доме её Вероника.
Этим вечером было сравнительно тихо даже у мальчиков (видимо, выигрывал Жюль Верн). Девочки же и вовсе прижухли в полной темноте своей спальни освещаемой лишь отбликами ярких языков пламени из открытой печечной дверцы – Ларочка Мохова только что поведала одну из запаса своих страшных страшилок, и теперь, чтобы совсем уже не помереть со страху повествование перешло к Динуле, которая страшилок не знала, а могла бесконечно долго рассказывать о похождениях всяких сказочных принцев к их не менее сказочным принцессам. Правда, Динуля постоянно то и дело сворачивала в одну и ту же сторону, сообщая внимательным слушателям, что очередные герой с героиней «поцеловались и лежали два часа и у них родилось два ребёнка», при этом количество часов и ребёнков пропорционально варьировалось, а поцелуи и лежания оставались неизменными. Но уклонения от основной тематики почему-то ни у кого возражений не вызывали, и от периодических упоминаний об этих загадочных возлежаниях коленки у большинства слушающей аудитории были тесно сведены вместе, а то ещё и обхвачены ладошками.