Роскошь комнаты поражала воображение. Свежий, сладко пахнущий тростник покрывал пол, и лампы, которые предусмотрительно Маргарет зажгла, благоухали сдобренным специями маслом. Огромная кровать Лине была покрыта зеленым шелковым покрывалом, задрапированным по углам фестонами бургундского бархата. В ногах возвышался огромный сундук резного дерева, а столик, приставленный к одной из стен, был завален перьями, свитками пергамента, на нем лежали зеркало и расческа, кувшин и тазик для умывания, а также сложенные льняные одежды. Было очевидно, что отец Лине пытался воссоздать, по крайней мере в мире самой Лине, жизнь благородного человека.
Дункан негромко присвистнул.
— Мне кажется, я бы легко привык к подобной обстановке, — пробормотал он, на цыпочках обходя тюфяк Маргарет. Откинув шелковое покрывало, он положил Лине на кровать. — Сладких снов. — Он нежно поцеловал ее в лоб и бесшумно вышел.
Лине зарылась поглубже под покрывало, но она еще не готова была заснуть. Глядя на знакомую обстановку в комнате — трескучий ткацкий станок в углу, поношенное кресло с бархатными подушечками возле камина, богато расшитый гобелен с сюжетом охоты на единорога, который отец купил, когда ей было двенадцать, — она вдруг испытала глупое желание вернуться во времена невинной юности.
Так или иначе, но когда она принесла клятву на верность Гильдии, навсегда распрощалась со всем этим. Она крепко зажмурилась и принялась горячо молиться, чтобы, в отличие от ее матери, цыган не покинул ее, когда она лишится всего, чтобы та связь, о которой он говорил, оказалась не просто словами, сказанными в пылу страсти.
Легкое облачко, похожее на спутанную паутину, наплыло на полный лик луны, бросив на мгновение скользящие тени на спящий городок Аведон. Час был поздний — даже полуночные городские гуляки отправились по домам, чтобы отоспаться после своих обычно чрезмерных возлияний.
Прячась в причудливых тенях, бродивших вокруг дома де Монфоров, Сомбра ничего не знал о том, что произошло ранее внутри, да его это и не заботило. Он знал только, что Лине де Монфор была там. На уме у него было только одно — уничтожить ведьму, которая заколола Эль Галло и разрушила его жизнь.
Он подавил готовое вырваться проклятие и погладил рукоять меча, принадлежавшего ранее Эль Галло. Теперь, когда капитан умер, Сомбра ощущал себя совсем другим человеком, тенью без сущности. Его дешевая одежда, изорванная в порыве скорби, была покрыта пятнами вина и пота. Волосы торчали в разные стороны, борода была неухожена. Недостаток сна затуманил глаза — его преследовали странные галлюцинации. Но мечта об отмщении, которая должна была вот-вот осуществиться, необычайно обострила его чувства и зрение.