Она даже не успела запротестовать, как он ступил через порог и закрыл за собой дверь.
— А, мне удалось освободиться, — с печальной улыбкой заметил он, скрестив руки на груди, — хотя это и стоило мне туники.
Лине прищурилась. На нем была явно краденая шерстяная накидка, не полностью прикрывавшая широкую обнаженную грудь. Она отвернулась, стиснув в кулаке образец гребенной шерсти.
— В таком случае, полагаю, мы в расчете, поскольку вы испортили мою накидку. — Она заставила себя вернуться к прерванной работе, украдкой оглядывая комнату в поисках другого выхода.
— Ваша накидка отстирается, — заявил он. — Моя же туника, увы…
— Зачем вы последовали за мной сюда? — разгневанно выпалила Лине.
— Может, я пришел за кинжалом, который вы у меня украли, — предположил он. Его глаза скользнули по ложбинке между грудей, где, как было известно обоим, она спрятала его оружие.
Она с удовольствием выколола бы его наглые, но такие прекрасные глаза, сверкавшие, как горный ручей в летний полдень. Для него же будет лучше, если он пришел только за кинжалом. Наверное, ей придется вернуть его. В конце концов, не исключено, что кинжал был единственным оружием этого простолюдина. Однако она не сделает такой глупости, по крайней мере пока они одни. Она кивнула, соглашаясь, и медленно вынула кинжал из своего тайника.
У Дункана перехватило дыхание. Желание овладело им всецело, стоило ему представить свою руку на месте кинжала. Святая Мария, ее кожа, должно быть, нежна, как грудь голубки. Несколько локонов выбились из-под мантильи, и, когда она вышла на свет, их цвет из медового стал янтарным, а глаза ее засверкали, как изумруды. Ее губы изогнулись в легкой шаловливой улыбке, и он сразу же, хотя и инстинктивно, понял, что в постели она будет просто очаровательна. При этой мысли он почувствовал, как в паху запульсировала кровь.
Девушка застенчиво опустила ресницы, но его это не удивило. Женщины частенько демонстрировали робость под его откровенным взглядом. Неумело держа клинок за рукоятку, она сделала неуверенный шаг к окну и бросила кинжал в траву.
Его иллюзии разбились в прах, как окно собора от камня мальчишки-сорванца. Не веря своим глазам, он уставился на нее. Это была не простая застенчивая служанка — она специально выбросила его нож.
— Если вы поспешите, — сладким голоском пропела она, — можете успеть подобрать его до того, как это сделает кто-нибудь другой.
Он молча смотрел на нее, разгневанный и очарованный одновременно. Броситься вниз? Он решил, что не стоит. Он не намеревался оставлять ее одну ради кинжала. Стоило ему только приказать, и для него выкуют сотню таких кинжалов. Нет, с возрастающим восхищением подумал он, лучше он останется здесь, рядом с этой необычной женщиной, предаваясь словесной баталии.