- Что за черт. Это же паралич, - ошеломленно бормочу я.
- Вы правы, доктор, - мычит через респиратор Молчанов. - Это действие нервно-паралитических газов.
- Это..., это же...
- Не трудитесь высказываться, доктор...
- Мать, вашу...
Ну его к черту. Теперь, дети. На них, при наружным осмотре ничего не видно.
- Их надо отделить...
- Все равно помрут.
- Если они не заражены, так почему они должны помереть?
- Этим просто досталась малая доза. Сразу не помирают.
Врешь, я кое что читал о действии этих газов. Просто надо знать сколько времени прошло после взрыва. Я беру в охапку детей и вытаскиваю их на улицу.
- Вы можете сидеть здесь и никуда не бегать? - спрашиваю их.
- Хорошо, дядя, - лепечет испуганный старший.
- Будь умницей, к маме в дом не ходи, это опасно.
- Хорошо, дядя.
Мы идем с майором к следующему дому.
- Майор, как так получилось, что в деревню попал газ?.
- Ракета принесла.
- Что? - я обалдел и остановился.
- Ну, ошиблись ракетчики в расчетах, недалеко от деревни и упала. Что вы думаете, здесь без конца такие ляпы.
- Разве здесь испытывается бактериологическое и химическое оружие? Вы не находите, что это... варварство, майор?
- Это не наше дело. На это есть военное ведомство, там решают.
- Почему не наше? На деревню падают ракеты со страшной начинкой...
- Слушайте, доктор, держите рот на замке, мне совершенно неинтересны ваши рассуждения о морали. Произошла ошибка, надо ее исправлять.
В молчании подходим ко второму дому.
Здесь опять смерть. Красивый мужик скрючился на крыльце и застыл в неестественной позе. В доме, на лавках и кровати его жена и мать. Мать что то помешано говорит, обращаясь к черной иконе в углу. Жена устало глядит в потолок. Я их осматриваю и вывожу на улицу.
- Что вы задумали? - спрашивает Молчанов.
- Пытаюсь хоть немногим спасти жизнь.
- Поздно.
- Не каркайте.
- Все равно, мы их и дома сожжем. По инструкции, зараженные районы должны быть обработаны...
- Слушайте, майор, не мешайте мне. Вы меня слишком плохо знаете и не стоит вставать поперек... Пока я не проверю и не обезопасю людей, ни о каких пожарах разговора не будет.
- Да кто ты такой...
И тут я не выдержал и всадил кулаком в этот противно выпирающий белый респиратор, тело согнулось, заскользило на траве и покатилось под гору.
Весь день сортировал больных и здоровых и чуть не плакал от бессилия, что нет лекарств, прививок и ничем нельзя помочь несчастным. Кое кто из этих несчастных наверно действительно хватил минимальные дозы газа и теперь медленно загибался, бился на земле в периодичных судоргах. Майора нигде не было и я попросил офицер оцепления прислать мне тридцать небольших одноместных палаток, воды, пищи и лекарств. Все, кроме лекарств, часа через четыре прислали и вскоре маленький лагерь раскинулся на чьем то огороде. На следующий день опять отсев, уже умерших от вчерашних "здоровых" и так три дня. Когда понял, что только семнадцать человек останутся жить, разрешил сжечь село. Мы еще оставались в карантине две недели и потом, все поехали в Глушково... Камышевка исчезла.