— Сюда, — я указала колдуну на прореху в заграждении.
Если за школой и следят, то за этим долгостроем — вряд ли. Сейчас всё здесь снова выглядело заброшенным, не было даже освещения на площадке и, как я надеялась, сторожа. Ещё и ночь выдалась тёмная, безлунная. Практически на ощупь мы добрались до входа вовнутрь, и уже там я включила маленький карманный фонарик и подсветила спуск в подвал.
— Вот.
Мощную, пережившую два десятилетия дверь наискось пересекала толстая полоска металла, венчавшаяся полой трубкой болтового замка.
— М–да… — колдун почесал затылок. — Постой тут, а я поднимусь, попробую кусок арматуры выломать.
— Ну попробуй… если заняться нечем.
Привстав на цыпочки, я обшарила пыльный выступ над дверью и протянула Соколу ключ. Хорошо, что есть на свете неизменные вещи.
Поднапрягшись, тёмный выкрутил и спрятал в карман здоровенный болт и со скрипом открыл дверь.
— Дамы вперёд?
— Без проблем.
Или он думал, что я испугаюсь?
Туннель был не широкий, но и не тесный. Лампочки на потолке, конечно же, давным–давно перегорели, и менять их никто не собирался, но фонарика вполне хватало, чтобы видеть ровные бетонные стены, вдоль одной из которых тянулись обёрнутые стекловатой и рубероидом трубы. А вот кабель уже спёрли — только крепления остались. Хороший был кабель, толстый.
— Странно, что бомжи это местечко не облюбовали.
— О нем мало кто знает, — разъяснила я. — А то были бы тебе и бомжи, и наркоманы, и пьяные подростки.
А вот мы с Серёжкой про тоннель знали. Круг света вырвал у тьмы кусок стены с нацарапанными на ней буквами: «С + Н = Д». Сначала там была «Л», а потом Серый провёл внизу ещё одну чёрточку…
— Мило, — хмыкнул за моим плечом Сокол, и я отвернула фонарь от памятной надписи.
Чуть дальше подземный коридор разветвлялся надвое. Один путь вёл к насосной станции, второй ещё метров через двадцать упирался в глухую металлическую дверь: ни замочной скважины, ни даже ручки — запиралась и открывалась она с противоположной стороны. Взглядом вопросив меня, туда ли мы пришли, и, получив такой же безмолвный ответ, мужчина трижды ударил по двери кулаком.
Долго ждать не пришлось: щёлкнул проворачиваемый в замке ключ и дверь распахнулась.
— Здравствуй, Настенька.
Я обняла маму, порывисто и крепко, словно не виделась с ней уже целую вечность.
— Здравствуйте, Анна Михайловна, — напомнил о себе колдун.
— Здравствуйте. Пойдёмте наверх, ко мне. Я там борщик из дому принесла, шанежки. Голодные, небось?
Поужинали мы более чем плотно: пельмени, салат, ещё и чаю после попили с печеньем, но вспомнив мамины шанежки с картошкой, я почувствовала, как заурчало в животе.