— В ноябре через четыре года меня изберут следующим Президентом Соединенных Штатов Америки, — доверительно сообщил Питс.
Хауэлл задержал дыхание, чтобы не расхохотаться, и старательно изобразил заинтересованность.
— Ты, наверное, так потрясен, что потерял дар речи, — продолжал Питс после паузы.
— Да, вы правы, — согласился Хауэлл и подумал, что Питс даже не шут, а просто сумасшедший, если американцы не будут голосовать за арахисового фермера, то с чего им выступать за цыплячьего?..
— Позволь мне объясниться. Я не собираюсь, очертя голову, кидаться в эту гонку. Лучшие умы нашей страны думают сейчас, как мне помочь.
— Я знаю кого-нибудь?
Питс поднял руку.
— Сейчас говорить об этом слишком рано. Сейчас я хотел бы поговорить о тебе.
— Обо мне?
«Ну, начинается, — подумал Джон. — Интересно, сколько времени Денхем Уайт вынашивал этот замысел?»
— Я хотел бы, чтобы ты написал мою автобиографию.
Хауэлл был настолько ошарашен, что даже ничего не ответил.
— Ну, как? — спросил Питс.
— О… вы слишком добры, что предлагаете мне такое… важное для вас дело, мистер Питс…
— Лартон.
— Лартон. Но я так завяз в своей работе…
Это была ложь чистой воды. Полдюжины издателей отвергли первый роман Хауэлла, а никаких других идей у него не имелось.
— Да. Денхем Уайт сказал мне, что ты пишешь что-то для себя. Ты, конечно, понимаешь, что я собираюсь нормально заплатить за эту книгу. Извини, Джон, за такой вопрос, но сколько денег тебе дали, присудив Пулитцеровскую премию?
— Тысячу долларов.
— А сколько ты заработал, когда вышла книга?
— Примерно тысяч шестьдесят.
— И я предлагаю заплатить тебе шестьдесят тысяч за мою книгу.
Хауэлл снова онемел, но на сей раз не из-за боязни рассмеяться. Он пытался понять, как названная сумма повлияла на его организм.
Питс подошел к секретеру, достал дешевую пластиковую папку и положил ее перед Хауэллом.
— Здесь двенадцать катушек с магнитофонной лентой. Я наговорил на них все, что смог вспомнить про свою жизнь. Унеси их домой и послушай некоторые записи. Затем позвони и скажи, сможешь ли ты сделать из этого книгу.
Хауэлл встал.
— Я буду очень рад сообщить вам мое мнение, но, Лартон, я не знаю…
— Просто послушай записи, Джон. Я думаю, ты оценишь, насколько интересной была моя жизнь. Позвони через несколько дней.
— Ладно, — Хауэлл взял папку и протянул руку хозяину.
— Я хочу попросить тебя о двух вещах, — продолжал Питс. — Первое: никто не должен знать, что книгу писал не я. Иначе это не произведет должного впечатления!
Это устраивало Хауэлла. Он не смог бы смотреть людям в глаза, если бы кто-нибудь узнал, что он даже обсуждал возможность написать автобиографию за Лартона Питса.